Владимир Пимонов - Что еще добавить? События. Люди. Книги

Но о чае. «Эрл Грей» ни фига не бодрил и горчил. Подошла Наташа Никулина. Вот это да! Наташа приехала из Обнинска и все переживала, успеет ли на электричку, а ведь ей предстояло рассказать о Прокошинском фестивале, организованном в Калужской области, показать книгу, которую его друзья-земляки издали специально к юбилею поэта. Все Наташа успела – молодец. И даже мне книжицу вручила. Мне очень приятно. Правда.

Андрей Коровин. Андрюша. Почему, когда его вижу, мне хочется его обнять? Как он чувствует стихи, как он способен восхищаться человеком, и сколько он делает, чтобы помочь, продвинуть. Фестиваль в Калужской области, Прокошинская премия, о которой Андрей неустанно ратует, публикации Валеры, мероприятия его памяти – это все на его плечах, через его душу.

«Горько», – сказал Андрей. И я вздрогнул, он ведь чай мой не пил. «Горько, что мало людей пришло». А мне подумалось, что нормально. Сидим-то хорошо. Душевно сидим.

Андрей говорил долго, казалось, о Валере он думает постоянно. «Он сделал в поэзии нечто невозможное». «Прокошин был хорошим провинциальным поэтом, но с приходом интернета он прыгнул выше головы – стал настоящим явлением в русской литературе». Сравнивал стихи Прокошина и Александра Кабанова…

Почему-то осталась в памяти фраза Натальи Никулиной: «Валерий Прокошин создавал Вселенную, каждый микрон которой был духовен. А это далеко не всем нравилось. Некоторых это останавливало. Они даже не пытались понять его поэзию. К сожалению, сейчас, через 10 лет после смерти Валеры, ситуация мало в чем изменилась».

Елена Исаева в своем выступлении вспомнила 80-е годы, когда она познакомилась с Прокошиным на литературной студии при институте имени Баумана. «Его привела к нам Света Ильюшина. Он еще не выступал, а уже чувствовалось, что рядом с нами находится что-то настоящее. В его стихах чувствовалась жизнь. Не столичная».

Издатель Александр Переверзин предложил скинуться на мемориальную доску. «Прокошин – один из самых ярких сетевых поэтов, то есть стал известен, узнаваем, благодаря появлению интернета и соцсетей». Саша также упомянул «тонкое и грустное чувство юмора у Валеры», рассказывал о том, что издательство «Воймега» планирует издание избранных произведений Валерия Прокошина.

Максим Гликин не был знаком с поэтом, но он несколько лет назад помогал организовывать мероприятия, связанные с Прокошинской премией. «Прокошин до сих пор у меня на рабочем столе в компьютере».

Каждый из выступавших читал по два стихотворения – эмоциональная и артистичная Женя Баранова, «архивариус» Дмитрий Гасин, поэт и фотограф Катя Богданова, сдержанная Регина Поливан.

Я фотографировал всех потихоньку. Смотри, Валера, какие красивые ребята! И все читают твои стихи.

В пятницу мне подарили блокнот. Лучше, конечно, если б это был ежедневник в кожаном переплете. Тем не менее сам посыл заслуживает похвалы и закрепления традиции. Представляете, каждую пятницу – ежедневник, или, в крайнем случае, – блокнот. Пусть даже карманный. Вот такая мелочная, можно сказать, крохоборская у меня позиция. Такая, впрочем, как у Шекспира. Да-да, у Шекспира. Тут, собственно, я и перехожу к сути. У Шекспира, оказывается, был вреднючий характер, и тот человек, которого нам до сих пор преподносят в школе как гения английской и мировой литературы, на самом деле не тот, за кого мы его принимаем – ростовщик и откупщик, которому ничего не стоило засадить соседа в долговую яму за небольшую задолженность…

Речь об этих несоответствиях шла на Шекспировских чтениях в Центральном доме литераторов. Организаторами чтений в рамках проекта «Перекрестки миров» были Ирина Ковалёва и Иван Белокрылов (он-то мне и подарил блокнотик, за что ему большущее мерси!).

Еще один момент: накануне вечера мы с дочерью метнулись в район станции «Академическая», чтобы провести разведку в одном из хостелов по просьбе наших друзей из Германии, а точнее, из Украины, а еще точнее, из Белгорода, то есть из Харькова. Ну, в общем, вы поняли – для земляков. Хостел особого впечатления не произвел, разве что обращали на себя внимание тапочки на входе и пепельница и еще безобразный запах – будто тараканов недавно потравили. Пытаюсь эти впечатления совместить с Шекспиром – и ничего, кроме долговой ямы, на ум не приходит.

Как бы то ни было, в ЦДЛ мы заявились вместе с дочерью и сразу из гастарбайтеровского быта, увиденного краем глаза в хостеле, окунулись в величайшую литературную загадку, которую пытались разгадать присутствующие Третьих Шекспировских чтений. Поэт-эзотерик Леонид Володарский прочел стихотворение «За тайной Шекспира есть большая тайна…», написанное им буквально накануне вечера, где он предположил, что автором «Гамлета», «Ромео и Джульетты», «Двенадцатой ночи» и других пьес является не кто иной, как Сен-Жермен – личность легендарная, мистическая. Оказывается, именно он открыл рецепт эликсира бессмертия, выпил его и воплотился в Бэкона, который и стал одним из авторов литературного проекта под названием Шекспир. Сен Жермен – вовсе не проходимец, как об этом говорит «Википедия», а восточный адепт, мудрец, отвечающий за Европу на собрании великих магов-эзотериков на Шамбале. Таким вот феерическим выдалось начало. Подобные вещи я слышал и читал не раз, да и, честно говоря, давно уже переболел этим вот эзотеризмом. Но мельком глянув на дочь, понял, что она обалдела, – сидела, широко раскрыв глаза, покачивая головой.