Сергей Ростовцев - Не питайте вурдалаков?

Жалко конечно, что кончилось лето

И скоро точно пойдут дожди.

А листья акации падали, падали.

А запах костра, тепло, и уют…

Смотрю, как мальчишки картошку пекут…

И почему-то за них я радуюсь.

А у нас в пустыне расцвела мимоза

Шарики пушистые нежной желтизны

Что-то мне напомнила, больно и похоже

Словно что-то прежнее возвращает жизнь.

Принесла мне бабушка веточку весною.

Вымыл я бутылку из-под молока,

Вставил в нее веточку и залил водою.

От вербы отломана. Пусть стоит пока.

Расцвела пушистыми шариков цветами

Белыми прибелыми, чудом на окне

А потом листочками, когда снег растаял

А цветы опали, но не жалко мне.

Веточка в бутылке корешки пустила.

Во дворе, в апреле, вербу посадил.

В вербной этой веточке сказочная сила….

Только кто же знает, что там впереди?

А у нас, в пустыне кустики мимозы

Желтых нежных шариков дивный хоровод…

Веточку для дочери принести, быть может?

Но ломать цветущую…?

Вряд ли прорастет.

Чтоб поддержать горение в костре

В него подбросьте старое, сухое

Обломки веток и опавшей хвои

Чтоб поддержать горение в костре.

Чтоб поддержать горение в крови

Возьмите пачку самых старых писем

Мы что-то новое, читая их, услышим

Чтоб поддержать горение в крови.

Чтоб поддержать горение в любви

Припомните, как молоды вы были

Как напряженно ждали или – или …

Чтоб поддержать горение в любви.

Согреет Вам костер, прохладный вечер

И будет кем-то свет его замечен

И кто-то будет привлечен огнём

Но огоньку питаться больше нечем

И жар костра, увы, недолговечен

Сушняк и хвоя догорают в нём.

Пол все плакался, что ему

Обои букет не бросили.

Скрипел и скрипел…

Почему

не ему,

Эти листья и осень.

И молил, чтобы плинтус сняли,

Что готов на молчанье любое,

Лишь бы только своими краями

Прикоснутся к прекрасным обоям.

Ветер листья швырял о стекла.

И танцуя последний вальс

Листья падали на асфальт,

На такой молчаливый и мокрый.

1983 г.

-Видишь март в окне завьюжил

Ветром северным,

А южным

Ноги промочил.

Тает снег и снова кружит

И под серым небом лужи

С отраженьем ив.

Не сплетая светом кружев

Бледным диском солнце в лужах

Погляди в окно.

Можешь тишину подслушать

Можешь тишину нарушить -

Это все равно.

Смешались в беспорядке тени

Одежды – рукавов клубок.

Смотрите…

Я уже на сцене-

Вот к горлу подступил комок,

Вот радость,

Вот стыда давленье,

Вот поиск,

Вот и благодать,

Вот полон я благословенья

Спешу его другим отдать,

Вот у разбитого корыта,

А ведь разбит был лишь бокал,

Вот что-то мною было скрыто,

Вот что-то тайно я искал.

Смешались в беспорядке тени

Одежды – рукавов клубок…

А чтобы так, да не на сцене…

А кто бы смог?

1969 г.

А вот эта ветка пожелтела раньше

И согнулась, словно тяжелей других.

И на ярком солнце заблестела глянцем.

И рисует ветер ней свои круги.

За окном под ветром грациозный тополь

За окном под ветром золотая прядь.

Пожелтела ветка. Лишь одна. И только.

Медальоном солнца

В ветре октября.

Господи, ну как же далеко

Перекрёсток с каменной дорогой

Тёплый хлеб, бидоны с молоком

И скамейка шаткая немного

Облупилась краска у ворот

Скошена скрипучая калитка

У забора чей-то огород

Двери у квартир, почти палитра.

И моя седьмая, на краю

Красная, с большой удобной ручкой….

Я живу совсем в ином краю,

Времени….

Живу благополучно.

Ну а дома там давно ведь нет.

Я в нем жил иначе, по-другому.

А прошло всего-то тридцать лет

Помяну…

Раз не вернуться к дому.

Окна прямо на асфальт, но со ставнями

В старой печке огонь и гудение,

Раскладушка в уголочке расставлена

И постелено на ней – заглядение.

Весь матрас в пушистых ватных колдобинах

Одеяло тяжеленное, красное.

А сквозь щелочки в полу пахнет погребом

Чернозёмами да глинами разными.

Меж колдобин я улягусь, спокойненько.

И пускай мороз всю ночь стекла трескает.