V основной закон – закон эмоционального нагнетания (драматизация события)».
При этом объективное выяснение истины квалифицировалось – опять-таки со ссылкой на Гитлера – как «доктринерское простодушие» (5).
И еще – мы сейчас не говорим о коммерческой рекламе, хотя многие приемы обработки массового сознания весьма похожи. Теоретики национал-социализма тоже довольно ясно различали эти понятия. Например, инструкция 1937 года для рекламной группы при Организации национальной экономики гласила: «Термин «пропаганда» применим лишь в политической деятельности. Пропаганда используется политиком, который хочет навязать кому-либо какую-либо идею или подготовить людей к изменению законодательства. Производитель или торговец, желающие продать свой товар, прибегают к рекламе» (6).
Чтобы быть убедительными, новые мировоззренческие установки должны выглядеть как естественная реакция на объективное положение вещей. Геббельс писал: «Лучшая пропаганда – та, которая действует незримо, проникая во все уголки общественной жизни и одновременно оставаясь для общества незаметной» (7), то есть якобы органичной – проистекающей из внутренних потребностей народа.
Интересное наблюдение сделал уже современный французский философ С. Московичи: «Восточный деспотизм отвечает экономической необходимости, ирригации и освоению новых мощностей. Западный же деспотизм отвечает, прежде всего, политической необходимости. Он предполагает захват орудий влияния или внушения, каковыми являются школа, пресса, радио и т. п.» (8). Когда в эпоху распада СССР некоторые советские товарищи по партии сосредоточились на расхищении социалистической собственности, их более умные зарубежные партнеры сконцентрировались на решении других задач. Может, и не громогласных, тихоходных, но значительно более эффективных в дальнейшем использовании – настойчивое проникновение в сферу образования, обработка представителей СМИ, планомерное сотрудничество с творческой интеллигенцией. Постепенно «внешнее подчинение масс уступает внутреннему подчинению масс, видимое господство подменяется духовным, незримым господством, от которого нельзя защититься» (9).
В описываемое нами время в том же ключе рассуждал итальянский мыслитель Антонио Грамши. По его мнению, гегемония в обществе предполагает не просто согласие, но благожелательное (и активное) согласие, при котором граждане желают того же, что необходимо правящему классу. Элита использует «ненасильственное принуждение» (включая массовую или народную культуру) так, чтобы манипулировать подчиненными группами – вроде бы с их согласия, но лишь в интересах крошечной части общества. Позитивно оценивается то, что служит интересам господствующей элиты, и негативно то, что им угрожает. Соответственным образом формируются массовые стереотипы (10).
Современник Антонио Грамши Йозеф Геббельс в своей речи «О пропаганде», произнесенной им на партийном съезде 1934 года, подтвердил ту же самую мысль: «Пропаганда, в конечном итоге, это только средство. Ее цель – привести людей к пониманию, которое поможет им добровольно и без внутреннего сопротивления посвятить себя задачам и целям высшего руководства. Если пропаганда хочет добиться успеха, она должна знать, чего хочет. Она должна держать в уме ясную и твердую цель и искать подходящие средства и способы ее достижения» (11).
Если монарх или рядовой диктатор просто ограничивает свободу слова, то есть лишает оппонентов возможности вводить свою мысль в информационное пространство страны, а население страны – доступа ко всей полноте информации, на основе которой происходит процесс мышления, то нацистский режим активно заполнял информационное пространство ложью. Логическим мышлением современного человека является такое, которое позволяет получить правильный результат только при точных исходных данных. Но если мы вводим в исходные данные заведомо ложную информацию, мы лишаем отдельного человека (а в «идеале» и весь народ) возможности логически (правильно) мыслить.
С живыми существами поступают так, словно они не одушевленные предметы, но всего лишь объекты манипуляции. Когда данный процесс принимает массовый характер, его результатом становится неуклонное и не осознаваемое снижение статуса человека до уровня легко понукаемого быдла. Разумеется, сначала это действует на человека, не входящего в элиту (она – манипулирует плебеями). Сначала таковой «элитой» себя искренне считает интеллигенция. Грамши указывал: «Интеллигенты служат «приказчиками» господствующей группы, используемыми для осуществления функций, подчиненным задачам социальной гегемонии и политического управления» (12). Но интеллигенты, как правило, не понимают, что данная система перемелет и их, этот порядок машинизирует, овеществляет любого человека.
Читать дальше