Максим Сазонов - Как я выжил в Японии. Записки инопланетянина

Дойдя по берегу до Мидори-но сима, или Зелёного острова – огромного острова-парка, и прогулявшись по нему, я уже собрался идти к вокзалу, чтобы сесть на автобус до вершины горы Хакодатэ, будучи полон нехороших предчувствий, потому что вся гора была затянута облаками, как вдруг услышал колокольный звон.

Сперва даже не понял, что происходит, просто стоял и слушал, только когда звон затих, я сообразил, что сегодня воскресенье, 10 утра, а значит – звонят к службе.

Русскую православную церковь, которая, к слову, является символом Хакодатэ и изображена на всех открытках, путеводителях и буклетах, ещё называют «ган-ган дэра» или «динь-дон храм», а колокольный перезвон храма по решению министерства культуры Японии был официально включён в список 100 звуков, составляющих звуковой фон Японии. Или как-то так.

Я не мог пропустить такое событие. Служба шла на японском. Служба была… странной, и не только потому, что она шла на японском.

При входе в храм тут все разуваются. Японцы такие японцы… Народу я насчитал 17 человек плюс 7 человек хор. Из русских были только я и батюшка. И дело не только в том, что женщины тут без платков, а священник без бороды (от ведь, митрополит не знает). Это в конце концов мелочи (хотя 350 лет назад и не из-за таких мелочей люди сжигали себя деревнями, а Соловки 7 лет осаждала регулярная армия с пушками).

Хор! Вот что меня искренне восхитило. Я слушал много православных хоров и молитв, и русских, и греческих, то, что я слышал здесь, было не похоже ни на что. Совершенно не такие мелодии, не другие, а просто не такие! Совсем! В них есть что-то похожее на русское церковное пение, но его не больше 30%, наверное. Мелодия не такая, распевы другие, но жутко красиво.

Видимо, японский эстетизм нашёл себе тут такое выражение. Я как-то очень въяве представил, что чувствовали послы князя Владимира в Константинополе. Ничего не понятно, но так красиво…

Сама церковь, кстати, тоже очень красивая, хоть снаружи, хоть внутри. Среди всех храмов Старого города она выглядит самой простенькой, но от этого какой-то скромной и милой, а впрочем, может, я не объективен. Но хор правда был очень красив. Я насчитал 4 голоса.

Отстояв службу (говорят, в Японии в храмах сидят – ничего подобного. Стулья там есть, но все стояли), я пришёл на вокзал и увидел, что первый автобус на гору уходит только в час пятнадцать. У меня было ещё около часа, я сходил выпил кофе, потом пришёл на остановку, где и произошла описанная ранее ситуация с сельскими жителями.

Автобус пришёл, я в него сел, и за мной начали заходить явно гости из южных стран. Возможно, даже южно-азиатских. Их было много. 12 человек. Кроме того, в автобусе было ещё 2 японца. Гости с юга были очень шумные, и мне очень хотелось забиться в уголок и спрятаться за газетой. Да, кстати, к тому времени облака с горы ушли и стало немного видно.

Изначально я хотел поехать на гору на фуникулёре, но, решив, что слишком хорошо – тоже плохо, моя карма распорядилась так, что фуникулёр оказался закрыт на ремонт до… завтра. Но ничего, в автобусе тоже было весело. Обратно мы ехали через час той же компашкой.

Вернувшись на вокзал около трёх, ещё погулял в портовом районе, но уже не вдоль берега, а улицами, и отправился обедать.

Нашёл какой-то «китайский» ресторан. Убей меня бог лаптем, я так и не понял, что там было китайского, кроме вывески. Заказал рамэн, съел, пошёл рассчитываться, а дальше, следим за ходом мысли. Отдав мне сдачу за японский рамэн, съеденный в китайском ресторане, на чистом ну ладно, не очень чистом, но русском (!) языке, официант сказал мне: «Спасибо».

«Ну вы же из России», – словно извиняясь, сказал он, глядя на мои вытаращенные глаза и помогая поднять упавшую на стойку челюсть. «Ага, – промычал я, – а как вы поняли?»

«На лбу у тебя написано», – наверное, хотел сказать он, но вместо этого вежливо, как и положено японцу, ответил: «Лицо у вас такое… русское». «Ну дык, – начал упираться я, – у всех европейцев лица одинаковые, разве нет?» «Это только вы, русские, так думаете», – сказал бы я сам себе, а он вместо этого ответил: «Нет, у русских оно всё равно немного другое».

Уже второй японец, которого я вижу первый раз в жизни на протяжении не более 10 секунд, видит, что я русский. Бабушка в Токио в прошлом году и молодой парень из Хакодатэ.

Я долго разглядывал лоб в зеркале вокзального туалета в тщетных попытках найти на нём хоть какие-нибудь следы иероглифа «Россия». И всё же. Я русский, я могу узнать русского за границей, здесь (в Саппоро) я ещё ни разу не ошибся, но как они, колдуны, это делают?