Снорри Снорг - Стамбул - ноу булщит! Историко-географический трип

– Ясак!

Женщина кивнула и подтвердила:

– Полис ясак!

И они залопотали ещё всякое, из чего я начал печально понимать одно: вся затея со щитом – псу под хвост!

Говорю я по-английски, как выясняется, плохо. На фоне турок – вообще отвратительно. У них тут это как второй родной язык. Но эти бомжеватого вида ребята и не турки вовсе… С английским у них хуже меня. Повторные объяснения не помогают. Собеседники только машут руками, показывают куда-то наверх и твердят чего-то про ясак… Ясак – это налог, если я правильно помню, подать такая у татаро-монголов… Денег они хотят, что ли? А зачем руки скрещенные? Как мне втолковать этим бедным старым людям, что у меня в рюкзачке в сложенном состоянии лежит вся суть и смысл путешествия длиною в четыре с половиной тысячи километров?

Но с третьего раза даже до меня доходит, что «ясак» – это «нельзя». Вижу наверху ещё одну решетчатую ограду и закрытый на замок въезд для автобусов. Да, нынче нам не везёт. Прощаемся с кладбищенскими туземцами. Я грущу как Блок, Лариса меня успокаивает: «Приедем ещё раз, рано утром, когда никого не будет…» Хм.

На другой день мы снова поехали к Вратам. Опять обошли пространный погост. Мусульманские кладбища поприличнее наших. Каждая могила оторочена каменной рамкой. На рамку или надгробную плиту ставят вертикальную стелу, чаще всего в виде фигурного столбика с навершием – круглым или напоминающим по форме османские фески. Вообще-то, называть эту плиту «надгробной» некорректно, потому что мусульман не хоронят в гробах, тело просто заворачивают в саван. Никаких фотографий, само собой.

Кладбища – часть повседневной городской жизни Стамбула. Маленькие находятся прямо на улицах между жилыми домами, большие располагаются посреди жилых районов и похожи на отдельные кварталы, огороженные красивыми каменными заборами (не пустыри за бетонными плитами, как в России). Квартал для живых, квартал для мёртвых… Покойники спят на расстоянии вытянутой руки от суетливых прохожих. Меня поначалу как-то смущало: гуляешь по улице – бац! – сбоку от тротуара пошла оградка, а за ней уже в полуметре от тебя – могила… Турки не создают из смерти и мест упокоения мрачного культа. Светло, аккуратно и очень удобно: вышел из дома – зашёл в гости к предкам, пообщался, почистил могилку. Стамбульцы так и делают.

Но здесь окраина: кладбище выглядит попроще, чем в городе, и обнесено привычной русскому глазу оградой из прутьев. С каменным, правда, основанием. Мышковать мы не стали, я сразу двинул к ларьку, по сути – самодельной будке, укрытой толстым полиэтиленом. Чета стариков на посту: судя по всему, живут тем, что предлагают чай и лёгкие закуски посетителям кладбища. Щурясь от солнца, мужчина внимательно выслушал меня. «Туристс». «Спешл фор Голден Гейт». «Фром Руссия».

Я заметил, что неанглоязычным иностранцам в средиземноморских странах лучше говорить «Руссия», а не «Раша» – да и самому мне так больше нравится.

Когда дедушка понял, что мы из России, он вдруг очень обрадовался и объяснил, что сам из Хорватии. Пригласил выпить чаю. Мы согласились: отказываться невежливо. Беседа опять вышла странной, у аксакала знание инглиша минимальное, а у женщины и вовсе на нуле. Всё же как-то объяснились на смеси трёх языков, и даже посмеялись чему-то. Но, вникнув в суть наших желаний, мужчина грустно вздохнул:

– Ясак, – и снова указал на зарешеченный проезд надо рвом. Я увидел пару бегающих там собак.

Последняя попытка. Показал ему деньги: можно ли решить вопрос при помощи них? Он отрицательно покачал головой. Потом вдруг встал и выкрикнул наверх какое-то имя. Там появился некий человек, и они о чём-то побалакали между собой. Результат оказался прежним: «Ясак. Полис ясак». Старики посовещались и предложили нам пройти по узкой полоске между двумя оградами. Только так мы могли максимально приблизиться к Воротам. Женщина махнула мне рукой и пошла провожатой: сама впереди, мы за нею. Прямо по могилам, по каменным прямоугольникам, они тут впритык один к другому. Внутри меня взбаламутилось, всплыло к горлу чувство совершаемого кощунства. Но делать нечего.

Через несколько минут я оказался напротив Золотых Ворот. Фотографировать пришлось просунув руки через решётку. Стоя на могиле.

Я благодарен отзывчивым хорватам. Но оскомина осталась. А может, в обход ещё попробовать? Справа вдоль виадука – а потом прокрасться по-над крепостной стеной?

И вот мы обходим кладбище в обратную сторону, отчаянно рыскаем вдоль путепровода. Бетонный забор, сетка-рабица… Чёрт бы побрал эти вездесущие подземные и наземные железные дороги! Крайняя южная башня крепости Едикуле зовётся «Мраморная», Мермекуле. Вон она, маячит за ограждениями линии электрички. Как же к ней подобраться? Может, прямо с виадука спрыгнуть на бетонную ферму в форме буквы «П» и перебежать по ней над путями? А потом махнуть через клетчатую оградку в пять метров высотой…