Евгений Фёдоров: Англосаксы и Россия

И как в 1991 году у нас придумали должности президентов и мэров, муниципалитеты и префектуры – которых в России никогда не было, так и при Ленине ввели федеративное устройство, которое абсолютно неадекватно российскому коду воспроизводства нации и государственного строительства.

Федерация – это форма государственного устройства, при которой части федеративного государства считаются суверенными государственными образованиями, обладающими определённой политической самостоятельностью и правом выхода из состава федерации. Создав федеративное государство, Ленин разрушил и Российскую империю, и российскую историческую технологию.

Эта технология естественного развития была выработана веками формирования российской нации, российского менталитета, российской государственности в конкурентной борьбе. Рядом были Германия, Австро-Венгрия, Турция, Китай. И Россия всё создавала в конкуренции.

Это российский код развития. И его можно и нужно восстановить, продолжив исторический курс, по которому мы шли до 1917 года. Естественно, с учётом реалий современного мира. Любой человек растёт и взрослеет, но это не значит, что в 30 лет он такой же, каким был в 20; однако ясно, что он – продолжение себя 20-летнего. Наша сила – в наработанных столетиями технологиях построения российского государства, в том числе межнациональных отношений, того, что сейчас называют «миграционной политикой», и многого другого.

Нам нужно вернуться к этим нормам отношений между народами – и в практике взаимодействия элит, и в государственном строительстве. Потому что государственное строительство – производное от межнациональных отношений. Это задача-максимум. А задача-минимум – восстановить уровень суверенитета по состоянию на 1991-й. Даже не трогая пока то, что называется федеративным устройством, избавиться от внешнего управления.

Для начала нужно стать свободными. А затем восстанавливать систему отношений, существовавших до 1917 года. Это не означает восстановления царизма – все нужно строить в соответствии с современными нормами жизни и потребностями общества. Но дух, психология, механизмы управления должны опираться на историческую память.

Кардинальные перемены в российском государстве наступили в 1917 году, когда Дом Романовых был лишён государственной власти и к управлению страной пришли стихийные силы. Череда революционных событий и военных неудач привела к тому, что в марте 1918 года Россию вынудили подписать разорительный для неё Брестский мир с Германией, после чего началась активная фаза иностранной интервенции (подробнее см. в Приложении 1).

Все мы помним из учебников, что 25 октября (7 ноября) 1917 года в результате вооружённого переворота в России было свергнуто Временное правительство. Однако не всем известно, что уже 9 (22) ноября председатель Совнаркома Ленин направил на все фронты телеграмму: «Пусть полки, стоящие на позициях, выбирают тотчас уполномоченных для формального вступления в переговоры о перемирии с неприятелем». Сегодня очевидно, что развалом фронта, заключением Брестского мира и выводом России из войны большевики под руководством Ленина рассчитались с Германией за финансовую и прочую поддержку в захвате ими власти.

По условиям Брестского мира Россия обязалась сделать множество территориальных уступок, отказавшись от Привислинских губерний (будущей Польши), Украины, губерний с преобладающим белорусским населением, Эстляндской, Курляндской и Лифляндской губерний (будущие прибалтийские государства), Великого княжества Финляндского; на Кавказе – от Карсской и Батумской областей. Армия и флот подлежали демобилизации. Балтийский флот выводился из своих баз в Финляндии и Прибалтике, Черноморский флот со всей инфраструктурой передавался Центральным державам – союзникам Германии в Первой мировой войне.

Кроме того, Россия должна была выплатить 6 миллиардов марок репараций и компенсировать убытки, понесённые Германией в ходе русской революции – 500 миллионов золотых рублей.

«Похабный» Брестский мир не только позволил находившимся в 1917 году на грани поражения ключевым державам – Германии и её союзникам – продолжить войну.

Благодаря ему страны Антанты и их союзники получили хорошую (для себя) возможность интервенции в Россию [7]. С исчезновением прежней Русской Императорской армии судьба окраин империи была предрешена.

Брестский мир послужил катализатором перехода от локальных конфликтов к широкомасштабным сражениям Гражданской войны, которая продолжалась вплоть до 1922 года, и сотни тысяч россиян стали жертвами многолетнего бессмысленного кровопролития.