Тамара Иванкова - Сага о Тамаре

– Чего это ты? То воспитываешь и ворчишь: «Ты это уже говорила». Ты будешь еще по мне скучать!

Мне всегда хотелось ответить:

– Да я уже скучаю! Я только отойду от тебя и начинаю скучать. А подойду – и твои истории меня утомляют. Вот парадокс!

Двенадцатое января.

Дни одинаково грустные.

– Люба, мне не хотелось бы умереть на горшке.

– Ну, не умирай.

– Мне кажется, это так позорно.

– Извини, но какая тебе будет разница?

– Хотя даже английская королева, говорят, на горшке умерла.

– Слушай, ты про эту королеву сто раз говорила. А я вот возьму и в интернете проверю.

– Проверь, проверь. У меня было такое один раз. Давно. Я еще курила. Мишка бросал с крыльца окурки в палисадник, я их там находила и собирала, курить в доме боялась, чтоб вы не ругали, пряталась в дворовом туалете. Села, двери открыла, вы все на работе. Закурила, затянулась, и мне как ударит что-то в спину от шеи до копчика! Я думала, там и парализует меня. Какое-то время стала этого бояться. Но недолго. Как кто-то заколдовал меня. Представляешь, какое позорище? Вы приходите, а я мертвая на горшке с сигаретой в руках. Но Бог милостив.

– А сейчас не хочется курить?

– Нет, представь себе. Иногда снится, что я курю. Главное, я маму расстраивала этим безобразием, я ей укорачивала жизнь, скотина такая. Она после своего инфаркта прожила 12 лет, по всем больницам и отделениям возила ее, все стало цепляться к ней, здоровье резко уходило, а я продолжала курить. Осталось только в памяти, как она говорила: «Эх, Тамара, Тамара! Когда же ты поумнеешь? Я не доживу!» И таки да! Она не дожила. Я даже этим не смогла ее успокоить, скотина такая!

Я вздыхаю:

– Хочешь, я расскажу, а ты проверишь, правильно ли я рассказываю?

– А ну-ка.

– «Я при маме никогда не курила. Я никогда не курила на улице или среди незнакомых людей. На своем балконе курила втихаря, спрятавшись за вьетнамскими шторками из соломки, дым идет через них, а кто курит, не видно. Однажды одна дамочка меня застала за курением и решила повоспитывать, она мне сигарету, размоченную моей слюной, затолкала в рот, а я ей выплюнула в лицо. Она обиделась, а я сказала: «Насилия над собой не потерплю. Я сама знаю, что творю, и ты мне не судья».

Она удивленно смеется:

– Откуда ты знаешь?

– Так ты сто раз говорила!

Однако, она продолжает, не обращая внимания на то, что я все это не раз слышала:

– Бросала, когда случился микроинфаркт, его назвали микро не потому, что он маленький, а потому что лопнул не крупный сосуд внутри, а мелкие, как сеточка, на поверхности сердца. В реанимации подлечили, недели две я полежала, пришла домой и закурила. Так интересно! Голова закружилась, как в молодости в первый раз. Через год снова микроинфаркт, а я ж не угомонилась! Назначат мне для поддержания сердца внутривенные уколы, бегает ко мне домой участковая медсестра по утрам. А мне курить ужасно хочется, и я психую. Нельзя сейчас мне курить, она унюхает, некрасиво! Ну, вот прибежала, уколола, дверь за ней закрываю, нет бы полежать, а я сразу иду на кухню, закурить, нервы успокоить. Покупать себе сигареты я уже не могла, пользовалась теми, что у Миши воровала. Когда он заметил, стал прятать от меня сигареты, я шарила по всем карманам, а когда это не получалось, выбирала из металлической баночки «бычки». А он, зараза такая, докуривал до фильтра или оставлял горящую, она не тухла и догорала зря.

– Какой расточительный. Это не по-хозяйски!

– Я столько раз бросала! Я уже себя возненавидела. Такими шахтерскими словами обзывала себя, не стесняясь. Уже всем это надоело, все против меня ополчились, и я понимаю, что они правы, а рука тянется, ну, хоть разок потянуть. Я сказала Мише: «Пока ты не бросишь, пока здесь везде находятся окурки, ничего не получится, бросай и ты!» «А чего я?» Опять скандал, обиды. Хотелось бы бросить, но не могу! Вот что такое зависимость! Когда Миша бросил, стало негде взять, и я бросила!

Она помолчала и продолжила тем же медленным размеренным тоном:

– И возникает вопрос, как в одном со мною теле уживаются две особи? Одна умная, сильная, продвинутая женщина и этот неисправимый придурок!!! Это уже не женщина, не мать, не бабушка, а ничтожество. Что было, то было, здоровью вредила, за это расплачиваюсь до сих пор. Живет во мне умница и дура несусветная, за что теперь пред Богом каюсь. Но если бы мне мой любимый мужчина сказал, целовать курящую женщину, все равно, что целоваться с пепельницей, полной окурков, я бы немедля бросила, клянусь. Но он мне этого не говорил, он сам курил, все пальцы были желтые от дешевых бычков. И легкими был болен, но я не знала этого. Такая наша жизнь была. Безбожники, и этим сказано все.