Сергей Дулов - Назови его свободой

© Сергей Дулов, 2021

ISBN 978-5-0053-5156-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Люди, которые пишут книги, хотят изменить жизнь. Конечно, свою прежде всего. И, скорее всего, не в материальном плане. Хотя привлекательно на извечный вопрос «Если ты такой умный, то почему такой бедный?» дать ответ «Я не бедный». Люди, которые пишут книги, хотят изменить жизнь других, а то и вообще, может быть, даже выступить спасателем ее, по крайней мере, духовным. Я встречался с многими из них: и профессионалами, которых называют писателями, и с любителями, получивших имя графоманов. А что такое быть спасателем, работая на руинах? Копать, молчать, прислушиваться и идти на каждый звук, на каждый шелест. Вдруг это звук жизни, вдруг остался кто живой?

И вот тут поймал себя на мысли, что на самом деле положительно и невольно отозвался о якобы предосудительном графоманстве. И считаю теперь, что не зря. Потому что на самом деле, если человек взялся что-то написать, значит, добавляет собственную «копеечку» в богатство сознания, занимается его производством. Пусть в самой простенькой, совсем неискусной форме. То есть книга = это закон, а писатель- случайность. От случая беллетристика и зависит. Ну и еще все же от читателя, конечно.

Читать и писать, выходит, не увлечение и не удовольствие, а обязанность. Так что пишите, читайте. Спасайте себя и мир. А я свой долг, полагаю, исполнил.

Ну и все же, пара слов о том, о чем эта книжка. Например, о том, что любить море или собаку проще, чем женщину, потому что можно – без слов. Ну, или почти без слов. Или о том, фашизм и религия – такие же атрибуты капитала, как туберкулезная палочка – у человека. И о таком парадоксе, что свобода начинается там, где кончается. А может, кому-то полезным окажется прочитать, сколько же лет на самом деле прожила Советская власть?

Оговорюсь также, что эта книжка – сборник. Публикации делались в разные годы и разными способами, электронными или бумажными. Может, кто-нибудь с некоторыми из них встречался, но под одной обложкой тексты встречаются впервые. Да и хоть немного, но они поновлялись для нынешнего издания. Так что есть смысл все-таки опять пригласить: почитайте…

Этот день моего абхазского отдыха начался как обычно, с беспокойства. Жил я, уралец, в поселке Лдзаа, считающемся частью Пицунды, в частном доме, вместе с полутора десятками других отдыхающих. И в пять утра каждый день начинал работал двигатель автомобиля, на котором один из соседей приехал в Абхазию из Питера и который оставлял во дворе, практически прямо под окнами наших номеров. Шум мотора меня будил. Побудка, если считать по местному времени, оказывалась, конечно, рановатой, и я бы по утренней свежести подремал еще. Но поскольку по домашнему уральскому времени уже было семь, то организм выдавал только слабые ощущения некомфортности, и я, повалявшись пару десятков минут и несколько умиротворив собственное недовольство, поднимался. Полное утешение вызывало соображение, что побольше удастся захватить на море самого полезного утреннего солнца.

Я думал, что сосед на автомобиле утром куда-то уезжает, по делам ли, на рыбалку ли, но обстоятельства оказались иными. Просто так настроен был бортовой компьютер, чтобы машина заводилась в пять утра… Выяснилось это, когда я в то утро отпирал калитку, закрывавшуюся от ночных домушников, чтобы впустить владельца легковушки, который, следовательно, никуда по утрам не уезжал. Случился мирный разговор, после которого «будильник» больше не включался. Но досадно, конечно, было, что причины неприятности не удалось обнаружить и устранить раньше и что сосед сам не догадался о беспокойстве, которое может доставлять его автотехника.

Запихав в сумку пляжный набор для времяпрепровождения с утра до вечера (еду, воду, подстилку, электронную книжку), я отправился к морю и солнцу. Когда и где увязался за мной пес, я не заметил. Просто, ненароком обернувшись, обнаружил, что он идет за мной, точно за спиной, след в след. Пес замедлял ход, если я сбавлял шаг, останавливался вместе со мной. Обгонял он меня иногда, в местах, где и так неширокий берег сужался, море подступало вплотную к прибрежному обрыву, и мне приходилось пробираться по скользким, то и дело омываемым волнами камням, дожидаясь моментов, когда можно будет пройти, чтобы не замочить сланцы и чтобы потом ноги в них не скользили. Пес тогда шлепал по воде, выходил на берег, дожидался, когда я пройду вперед, и опять пристраивался за спиной.