Роман Сенчин - Конгревова ракета

Книг выходит масса. Авторы в большинстве своем предельно писучие. Читатель просто теряется и тонет в книжном море. Толстые журналы до сих пор все-таки ориентиры в этом море. Но в них – «фрагменты».

Не знаю, почему журналы отказались от романов «с продолжением». Последней такой публикацией был, кажется, роман (по форме, впрочем, огромная повесть) Владимира Маканина «Андеграунд, или Герой нашего времени», и по ходу публикации его, помню, очень активно обсуждали… Выходили в нескольких номерах «Нашего современника» и романы Александра Проханова и тоже вызывали отклик и споры, догадки, что там окажется дальше.

Евгений Ермолин пессимистично замечает: «…Роман уже не в меру человеку. Он непомерно велик, как допотопное, архаическое чудовище». Почему же? Читатели демонстрируют: толстая и даже очень толстая книга современного автора им интересна. В топе продаж подобные книги не только медийных авторов, но и малоизвестных – не редкость. (Кто помнил молчавшего много лет перед изданием «Каменного моста» Александра Терехова?

Кто широко знал до «Большой книги» Валерия Залотуху, автора огромного, уже несколько раз допечатывавшегося романа «Свечка»?)

Но это романы исторические – об отдаленном или недавнем, но все-таки прошлом. «Относящиеся к прошлому, а не к актуальности», по определению той же Валерии Пустовой… А как создаются (создавались) большие романы о современности?

Вот самый вопиющий по неуважению к читателю, к редактору журнала пример – история публикации великого произведения «Анна Каренина».

Лев Толстой на протяжении года пытается написать роман о «потерявшей себя» женщине. В конце концов значительная часть романа вроде бы готова. Точнее, автор признается, что «устал работать». Он едет в Москву и сдает эту часть в типографию Каткова для издания ее отдельной книгой. Но, почитав корректуру, приходит в ужас и убегает в Ясную Поляну. Через почти год он не без труда договаривается с тем же Катковым (который уже настороженно относится к проблемному автору) о публикации «Анны Карениной» в журнале «Русский вестник».

В январе 1875 года началась публикация. В апреле оборвалась. До января следующего года!.. Публика жаждет продолжения, а автору противно то, что он написал, автор читает книжки по педагогике, экономике… В январе 1876-го публикация возобновляется и очень быстро опять обрывается. Автор признается, что спит духовно… Новые главы романа, которые вобрали в себя то, что узнал, передумал, осмыслил Толстой за время духовного сна, читатели увидели через семь месяцев.

Теперь автор работает весело, отсылает куски в журнал без сбоев. Но, когда Анна Каренина уже погибла, сюжет исчерпан, пишет еще одну часть, совершенно вроде бы лишнюю, да к тому же идущую вразрез с духовным подъемом народа… Катков требует правки, автор что-то правит, в чем-то упирается, а потом публикует эту часть отдельной книжкой, поставив подписчиков «Русского вестника» в очень неприятное положение…

Такие вот дела. Но именно так рождаются «золотые», «жизнеравные», «соприродные времени» романы. Они не приносятся в журналы или издательства в папке с завязанными тесемками; они именно рождаются – постепенно, толчками, с уродливыми пятнами и складками… В журнальной публикации «Анны Карениной» есть сюжетные нестыковки, ляпы, которые потом устранялись. Достоевский и вовсе по ходу писания ненароком переименовывал некоторых своих персонажей – в современной литературной практике верный признак графомании…

Ни один большой роман русской литературы не появлялся сразу целиком, готовеньким. Он рос по мере публикации. Сегодня же для этого роста привычных условий нет. Надо искать новые условия, и здесь не стоит гнушаться интернетом с его порталами и сайтами…

Есть еще (вернее, было) такое направление, как «литература прямого действия». О насущных проблемах, с задачей вскрыть недостатки, изменить ситуацию… Существовала такая литература и до революции, а в советское время стала главенствовать. Потом умерла. Сейчас от нее шарахаются как от чумы – «нечего тащить публицистику в прозу!» Почему-то реалии ассоциируются с публицистикой…

Не буду разбирать подробно это направление. Приведу пример, на мой взгляд, одной из вершин «литературы прямого действия» – рассказ «Ухабы» полузабытого нынче Владимира Тендрякова.

Рассказ по форме простой и этой простотой бьющий по читателю с необыкновенной силой… Наверняка мало кто (особенно из молодежи) его читал, поэтому передам сюжет.