Константин Богданов - Джамбул Джабаев - Приключения казахского акына в советской стране

«Сталинскому закону» посвящен ряд произведений Джамбула, например: Двенадцатое декабря (пер. К. Алтайского) // Правда. 1937. 12 декабря. С. 5 («Живи, Конституция, сбывшийся сон, / Ты самый счастливый на свете закон»); Закон счастья (без указ. переводчика) // Правда. 1938. 5 декабря. С. 1.

Биобиблиографические данные о Кузнецове можно найти на сайте http://imena.pushkinlibrary.kz/litkuz.htm (13.VI.2008), где, однако, воспроизводится только официальная версия его переводческой деятельности. В частности, утверждается, что, «[п]о мнению знатоков казахской поэзии, переводы П. Кузнецова близки к авторскому оригиналу как по идейному замыслу, так и по структуре стиха, а потому наиболее точно и органично выражают творческое своеобразие поэтики Джамбула». Джамбулу Кузнецов посвятил и роман («Джамбул — внук Истыбая», 1–2, 1950, 1952, вышедший в 1953 году под названием «Человек находит счастье»), где «[п]робуждение и становление таланта Джамбула, формирование его сознания <���…> были показаны на фоне жизни казахской степи» (Там же).

Биобиблиографические данные об Алтайском см.: Богданов К. Право на сон и условные рефлексы: колыбельные песни в советской культуре (1930–1950-е годы) // Новое литературное обозрение. 2007. № 86. С. 33–34 (сноска 61).

Тарловскому удалось опубликовать три сборника стихотворений: «Иронический сад» (1928), «Бумеранг» (1931) и «Рождение Родины» (1935). Характеристику Тарловского см.: Перельмутер В. Торжественная песнь скворца, ода, ставшая сатирой // Вопросы литературы. 2003. № 6. С. 27–50. По мнению исследователя, особенностью поэтического дара Тарловского как оригинального поэта «была универсальная переимчивость, способность усваивать, то есть делать своим, характерные черты и элементы чужих творческих манер, стилей, поэтик. Любого времени и направления. От Тредиаковского до Гумилева» (Там же. С. 30). Это самое качество и сделало Тарловского превосходным стилизатором в переводческой работе (ср. выше мой анализ «двуголосости» у Бахтина в приложении к вопросам перевода).

Анализ секции как издательской среды, игравшей центральную роль в советской переводческой программе, см. мой проект «Тоталитаризм и перевод: контроль и конфликт в советских переводческих практиках 1932–1953 годов», в центре внимания которого подстрочный перевод как институционализированное «творческое пространство» в тоталитарном контексте.

Тарловский М. Художественный перевод и его портфель // Дружба народов. 1940. № 4. С. 263–284.

Первоначально понятие «интуитивности» имело еще больший удельный вес как часть заглавия: в рукописи статья называлась «Интуитивный перевод и его портфель» (РГАЛИ. Ф. 2180. Тарловские. Оп. 1. Ед. хр. 80).

Тарловский М. Художественный перевод и его портфель. С. 265.

Там же. С. 266. Метафорика статьи вообще очень богата и разнообразна: «Решалось уравнение, все члены которого были, по существу, неизвестны»; «Интуиция подменялась гаданием на кофейной гуще»; «художественные поиски низводились на степень столоверчения» (там же) и т. п. Особенно выразительно определение переводчика, не попавшее в напечатанную версию статьи: «Автор перевода — не робкий Акакий Акакиевич, переписывающий бумаги, адресованные из одного департамента в некий другой. Он — сам департамент».

С этим виртуальным портфелем перевода очень схож тот реальный портфель из крокодиловой кожи, который фигурирует в уже упомянутом рассказе о том, как Арсений Тарковский переводил Сталина (см.: Леванский В. Белая кобыла, вороной жеребец и сталинские подстрочники. С. 5). Крокодиловый портфель Тарковского содержал в себе все материалы, которые только снились воображению Тарловского в качестве идеала переводчика ( Witt S. Tala tvåstämmigt: totalitarism och översättning // Terminal Ist: Totalitaere og posttotalitaere diskurser / Red. I. Lunde og S. Witt. Bergen: Spartacus, 2008. S. 233).

Тарловский М. Художественный перевод и его портфель. С. 270.

Тарловский М. Художественный перевод и его портфель. С. 269.

Там же. С. 270.

Там же. С. 275.

Жовтис А. Непридуманные анекдоты. С. 61. Случаи манипуляции переводами из Джамбула и других авторов казахской литературы, свидетелем которых стал автор, см.: С. 57–59, 122–123.

См., в частности, отчет Семена Липкина о декаде киргизского искусства и литературы в 1940 году ( Липкин С. Сталин, Бухарин и «Манас» // Квадрига. Повесть. Мемуары. М., 1997. С. 467–469); ср. также: «В Москве готовилась очередная Декада казахской литературы. Как мухи на мед слетелись к срочно готовившимся изданиям братья-переводчики. Наскоро составлялись подстрочники, наскоро зарифмовались они людьми, никогда ни одной строки казахской поэзии и в глаза не видевшими, в предпраздничной суматохе рукописи срочно сдавались в набор» ( Жовтис А. Непридуманные анекдоты. С. 122–123). О роли декад в «экономии дара» см.: Brooks J. Thank You, Comrade Stalin! P. 96.