Альберт Савин - Притчи про сермяжную правду. Обзор авторских публикаций

====

То есть жизнь Человека – есть высшая ценность, охраняемая государством. А Церковь настаивает: ценнее жизни – есть духовное блаженство на «том свете». И тогда совсем не сложно поинтересоваться у духовника: чем реально можно что-то гарантировать – на том свете?

Если ценность вообще – это некоторая значимость всего, что покупается и продаётся на свободном рынке товаров и услуг, и потому также бесконечна по своим градациям, как и сами товары и услуги, подлежащие оценке.

Но в том и дело, что все факты очевидного предназначения товаров и продуктов говорят только о том, что они не иначе – как для поддержания живой формы бытия. А услуги социальных сфер – для непрерывного развития жизни Человека, чем, в целом, и определяется высшый приоритет ценности самой жизни.

Но мало и этого! Требуется ещё и соглашаться с аксиомой, по которой никакое духовное проявление: религиозное или политическое, моральное или безнравственное, этическое или свободно-эстетическое – не может иметь места, если нет ещё самого Человека, как живого источника самовыражаемых мыслей, слов и поступков – как раз и начинающих генерировать все духовные мысли и идеи с началом взрослой жизни.

А духовные ценности выглядели бы – куда более благопристойными, если для этого – не замечать и не помнить другую, не очень лицеприятную сторону живого существования – с необходимостью перемалывания флоры и фауныв в своих желудках, с непременными испражнениями шлаков и удалением отходов своей жизнедеятельности.

Причём, независимо от того, кем становится человек: философом, художником или святым. Господином или рабом. В роскоши или в бедности. Обнажёнными или в тулупы обряженными. В Храмах пребывающими или странниками по свету блуждающими – но непременно со всеми признаками, мало отличающимися от примитивных животных с регулярным посещением отхожих мест.

И тоже – как непременная функция организма, от которой зависило – быть ли жизни, или не быть. А единственным естественным и подлинным признаком избавления от греховных пресыщений и прелюбодеяний – стал объём живота, вздымающегося над чреслами, удачно скрываемого просторными одеждами.

И если кто-то решил в очередной раз начать поход за религиозными откровениями, то они были именно такими, далеко не умиротворёнными повсеместной любовью и добром.

====

Но постичь этого нельзя, кроме как объективным сравнением человека, ещё не успевшего подвергнуться идеологичеким и иным влияниям, кроме своего труда, рождения семей, её охраны и защиты с поколенческим продолжением – и теми, кто от самого сотворения принялся подвергаться языческому влиянию обрядами и традициями.

И только тогда выявляются совершенно парадоксальные, взаимно-исключающие моменты общего со всеми бытия! В котором религиозный христианин считает распятие толпой любимого сына на виду у своих могущественных, но безучастных родителей – никак не меньше великого вселенского подвига на все века и стороны света!

А крестьянин, ещё не ведающий подобного влияния со стороны – будет считать за честь (!) – уберегать любимых детей от подобного «подвига» с болью и муками от произвола уличной толпы – вплоть до героического самопожертвования родителями – ради детей! Кто может вразумительно объяснить – как сермяжная правда становится несовместимой с теистическими откровениями – в общем со всеми бытии?

И вместе с тем – теистическое влияние настолько притупляет ощушение опасности самим человеком, что перестаёт чувствовать дискомфорт и боль от огненной, водной и иной природной стихии, а также от корыстного обмана, воровства, грабежей и иного прямого насилия над людьми, с элемнтарной реакцией на боль и отторжения от них во имя сохранения своей жизни врождёнными инстинктами!

То есть – не завзятые атеисты и иные богохульники, а простые крестьяне, ещё не успевшие оказаться под чьим-то влиянием – хочет кто из нас или нет, а вынуждены констатировать прямо исключающие моменты одного и того же бытия – не в пользу жизни человеческой с активным её продлением и улучшением демографии с неуклонным повышением качества жизни – но в пользу жизни занебесной, в прямой зависимости от того, на что сделана ставка в государстве – на добро, созидаемое самими людьми, или на «Чудо добра» от Всевышнего из царства небесного.