Иветта Давыдова - Мечты сбиваются. Сборник рассказов

После ужина раздобрившийся муж решил поучаствовать в аттракционе гастрономических фокусов и со словами «сейчас я тебя удивлю по-настоящему» достал из дальнего угла холодильника шматок свежего сала. Я бросилась закрывать все имеющиеся в доме двери и открывать все имеющиеся окна: намечались шкварки.

Муж почти торжественно поставил на плиту видавшую виды боевую подругу его кулинарных экспериментов – старую дюралевую сковородку, включил под ней газ. Пока она разогревалась, нарезал витиеватыми ломтиками сало с корочкой и вывалил его на раскалённую посудину. Зашкварчало, задымилось, и пространство кухни начало постепенно наполняться густой пахучей дымкой. Муж неутомимо возил деревянной лопаткой по сковороде. Всё это время фигуры, едва различимые в клубах дымных облаков, переговаривались в предвкушении финала. Через время выключили конфорку, и дым начал постепенно рассеиваться. Из пелены проявились очертания плиты, миру явились перламутрово-телесного оттенка кусочки, напоминавшие хлебные сухарики. Муж выудил пару завитушек на тарелку и преподнёс Натану на пробу. Тот кончиками пальцев взял одну шкварку за хвостик, слегка подул на неё и опасливо откусил. Пока под победный рефрен мужа «такого ты точно не ел!» шкварочка таяла на языке, Натан, причмокивая, закатывал глаза, как закатывают глаза люди, силящиеся вспомнить что-то важное. Он определённо не производил впечатления человека удивлённого! Наконец он вернулся взглядом к сковороде. «У нас такое продают в пакетах», – свой вердикт дегустатор сопроводил жестом рук, изображающих в воздухе что-то большое и круглое, наверное, размер пакета. В общем, фокус не удался. С тех пор муж почему-то больше никогда не готовил шкварок.

В еде Натан был капризен. Тем приятнее был для меня сюрприз, когда в Краснодар приехал американский координатор программы. Он дежурно навещал дома́, общался с семьями, вызнавая жалобы и пожелания своих подопечных. Когда очередь дошла до нас, и Натан сообщил нам о предстоящем визите, я слегка поёжилась. Кто знает, что скрывалось за его повседневными улыбками? Предупреждали же нас: всё фальшивое. Вот придёт его патрон, и тут мы узнаем о себе много интересного. Было дело, разок рвало его от моих сырников и домашней ряженки. Он же сразу предупредил, что у него аллергия на молочные продукты, но я то ли запамятовала, то ли не придала этому значения: в советское время аллергия была достаточно экзотической вещью. Или нажалуется, что нет у нас в доме шахмат.

Как-то вечером, когда погоды хлёсткими холодными дождями всё чаще напоминали о приближении зимы, Натан обозначил желание поиграть в шахматы. Шахмат у нас не было. Я укуталась в тёплое и отправилась в ночь. Мечась по улице, стучалась в соседские дома, испрашивая игру. Наконец кто-то снял с антресолей крошечную коробочку серого пластика, умещавшуюся в кармане стандартного мужского пиджака – дорожные шахматы с мелкими, почти неразличимыми между собой фигурками. Их-то я и принесла Натану. Он незамедлительно предложил мне сыграть. Я отказалась, смекнув, что сбивчивого знания названий фигур, слов «гамбит», «рокировка», «цейтнот» и «цугцванг», выражений «Е2-Е4» и «лошадью ходи – век воли не видать!» всё-таки маловато даже для моего кавказского гостеприимства. Позвали мужа. Тот согласился. Он неплохо играл, но это только по слухам и на мою веру.

Натан проиграл вчистую несколько партий подряд и, смущённый, наконец отпустил соперника отдыхать.

– Слабенько играет. Можно сказать, вообще не играет, – тайно поделился со мной муж.

– Давно играешь? – обратилась я к Натану: любопытствовать так любопытствовать.

– Нет. Специально учился перед поездкой.

– Зачем?

– Нам говорили, что в России каждый вечер дома играют в шахматы. А вы никогда не играете, я удивился.

Но вот пришёл день, и нас посетил Ларри Пенроуз – большой добродушный мужчина с тёплой и, как мне показалось, вполне искренней улыбкой. Улыбка улыбкой, думалось мне, но всё равно его визит – что-то вроде облавы, проверки на середине пути, контрольной закупки. Облава облавой, но гость в дом – всё равно нужно принять по-нашему.

Накрыли стол, откупорили бутылку. У Ларри оказался потрясающий русский язык – сказалась восемнадцатилетняя любовь к стране. Мы травили анекдоты, он рассказывал курьёзные случаи, приключавшиеся с ним по работе, между делом в открытую спрашивая Натана, что ему нравится в семье и на что хотел бы пожаловаться. Я слегка дурела от такой открытости. И тут Натан заговорил про супы, мол, не любит, не ест, а «русская мама» часто готовит. Супы я действительно готовила достаточно часто, но он их ел. «Ну, предупредил бы», – успела расстроиться я. Но зря. Выяснилось, что супы ему как раз очень даже полюбились, чего от себя он совсем не ожидал. Американские супы, говорил он Ларри, – или консоме, или супы-пюре, а русские супы – они другие, вкусные.