Цви Найсберг - Северное сияние в тундре радужных надежд

43

Ведь уж выйдя как раз из этакой среды, почти каждый еще затем имеет все то свое совершенно на редкость полностью законное право более чем всерьез полноценно рассчитывать на то, что и для него тоже явно приберегут более или менее достойное и теплое местечко.

И так оно отнюдь не со вчерашнего дня еще повелось!

Об этом же Лев Толстой в своей гениальной «Анне Карениной» некогда нам поведал.

Вот его слова:

«Половина Москвы и Петербурга была родня и приятели Степана Аркадьича. Он родился в среде тех людей, которые были и стали сильными мира сего. Одна треть государственных людей, стариков, были приятелями его отца и знали его в рубашечке; другая треть были с ним на "ты", а третья треть были хорошие знакомые; следовательно, раздаватели земных благ в виде мест, аренд, концессий и тому подобного были все ему приятели и не могли обойти своего; и Облонскому не нужно было особенно стараться, чтобы получить выгодное место; нужно было только не отказываться, не завидовать, не ссориться, не обижаться, чего он, по свойственной ему доброте, никогда и не делал. Ему бы смешно показалось, если б ему сказали, что он не получит места с тем жалованьем, которое ему нужно, тем более что он и не требовал чего-нибудь чрезвычайного; он хотел только того, что получали его сверстники, а исполнять такого рода должность мог он не хуже всякого другого».

И ведь обязательно надо бы сколь и впрямь-таки весьма вот безупречно столь еще старательно пристроить на самые теплые места именно тех, кто безлико славен одним лишь своим родством, а потому и буквально с малолетства близок к самым высшим слоям совершенно вот вширь попросту уж невероятно необъятного общественного организма.

И главное, подчас их и впрямь-таки еще торжественно принято обращать в сущих людей-гигантов, ну а все остальные, они навроде тех муравьев у них под ногами… надо им будет – задавят, их столько, сколько им только вообще ведь еще ныне понадобиться, во имя самых же остро насущных интересов всего остального общественного муравейника.

44

А между тем и для всякой той до самой полной уж непристойности серой во всех отношениях личности нисколько не окажется хоть сколько-то весьма затруднительным действительно приобрести себе абсолютно любую, даже и самую значительную должность, уж если он кто-либо, кто имеет довольно-таки стародавние семейные связи с кем-либо из сфер высшего общества.

И, кстати, никто из них вовсе не есть доподлинный образец некого возвышенного ума!

Как раз во всем полностью наоборот: именно от полноты всею грудью ими вдыхаемого воздуха они и творят самые дикие бесчинства, поскольку им, видите ли, все это отныне никак не возбраняется, а потому и всенепременно, сколь уж и впрямь беспрепятственно полностью можно…

45

Еще Грибоедов устами своего героя Чацкого обличал всех этих ханжей, готовых во имя «наивысшего блага общества» на беспримерный подвиг, праведно и геройски прокладывая себе путь к его достижению телами тех никак этак вовсе, чтобы вот действительно недостойных хоть сколько-то лучшего к себе отношения простых людей.

Вот они, слова Грибоедова:

«Которых мы должны принять за образцы?

Не эти ли, грабительством богаты?

Защиту от суда в друзьях нашли, в родстве,

Великолепные соорудя палаты,

Где разливаются в пирах и мотовстве».

А почему бы это им, собственно, и не проматывать общие (считай ничьи) народные деньги, если уж к ним и вправду имеется тот самый сколь этак с виду довольно-то весьма безопасный, и совершенно вот никем нисколько невозбранимый, а главное и чрезвычайно легкий доступ?

Ведь суд все равно, скорее всего, явно так вполне оправдает, главное – оно буквально со всеми никак не позабыть по-братски, поделиться, а то именно обиженные и обделенные, они-то поболее всех прочих свой голос до сущего кликушества и возвышают, голося при этом почем свет стоит, про кем-либо слишком беззастенчиво наворованное общественное добро.

46

Конечно, далеко не всегда и не везде все обязательно происходит как раз по этакому крайне ведь донельзя невзрачному сценарию.

Однако при всем том и близко никак вовсе ведь полностью оно неоспоримо, а именно что доказывать себя вполне же полноценно здравомыслящим человеком более всего будет значительно полегче именно тому, у кого еще изначально умственного багажа было буквально-то вдоволь, да и в самом том истинно так до чего безграничном его изобилии…

Поскольку все те духовные и интеллектуальные ценности всегда уж обретались где-то от него явно совсем вовсе невдалеке и под самым его боком.