Надежда Куликова-Архангельская - Моя Дорога Ветров, или Всё хорошее начинается с «сайн»

На что рассчитываю я, приступая к работе? Какому читателю вложу в руки своё детище? В добрые и тёплые руки своих друзей. Будущая книга про них и для них. Надеюсь, что отсутствие литературного опыта автора компенсируется лёгкостью прочтения, а также психологической и фактической точностью созданных им невыдуманных образов.

А детище толчками мыслей напоминает о себе, активизируясь в самые неподходящие моменты: то во время внезапного ночного пробуждения, то в долгой дороге, то на прогулке в парке, когда наступает время отдыха и нет ручки под рукой. Что не забудется, то потом запишется. На клочках газет, листках из блокнота или в тетради – первом, что попадётся под руку. Этим «листопадом» уже усыпан мой стол. Бумажный хаос постепенно трансформируется в главку, которая, потеснив соседку, передвинет её на новое место работы. И так день за днём.

А память и воображение, главные помощники всякого пишущего, извлекут из песков забвения то, что не смог или не успел безжалостно уничтожить не знающий пощады неумолимый бег времени. Усилиями мысли плотный пласт разделяющих десятилетий постепенно истончался. И, словно древний легендарный Хара-Хото, из пустынных песков одиночества и забвения поднимался и на глазах вырастал наш прежний Сайн- Шанд.

«Цветок, вступающий в бой»

Монгольская мудрость про таких «глупцов», как я. И это уже некая поддержка. Но мысленный путь по Дороге Ветров я должна пройти без какой бы то ни было помощи, в одиночку. Почти как в те годы. С чего же начать своё путешествие? Конечно, с некоторых моментов домонгольского периода, после узнавания которых сам факт моего появления на краю земли уже не покажется кому-то случайностью или стечением обстоятельств.

Ответ подсказывает сам опыт пребывания в Монголии, где знакомство с человеком начинают с узнавания его имени, а потом интересуются, откуда он будет родом. А затем человек и сам рассказывает о себе всё, что пожелает. Вот и я пойду этим неспешным, веками проверенным путём и приглашаю читателей составить мне компанию в этом странствии.

В той стране живут терпеливые и любознательные люди. Запаситесь и вы терпением: это будет по-восточному неспешно и как будто издалека. В той стране вообще не принято спешить. Там к главному, где любой из нас задал бы прямой вопрос в лоб, подступаются с осторожностью, после разговоров, весьма далёких от истинной темы. Поэтому я и начну с имени. Для любого живущего в Монголии это чрезвычайно важный знак.

Моё имя – Надежда. Для кого-то я Надя. Для кого-то – Надежда Николаевна. Всё, как у всех. Ничего необычного! Во всяком случае, сейчас. Но этот рассказ о времени, когда друзья звали меня Итгэл и на работе обращались не иначе как Надежда багша, орос хэлний багша или просто багша. Учитель Надежда, учитель русского языка и кратко, но не менее, а даже более уважительно: учитель. Сейчас такое право называть меня имеют лишь некоторые люди, уже немногие, те, с кем свела меня судьба тридцать пять лет назад. Тем ценнее и памятнее для меня эти обращения в нынешнее время.

В той стране, где жила Итгэл, имя человека – особая философия. Считается, что именем можно навредить, им же можно и помочь. Поэтому так важно правильно его выбрать, ведь от этого зависит судьба человека. Да и на Руси имя вовсе не случайно давалось в соответствии со святцами. Вот и триединство: имя, характер и судьба.

В Монголии триада вообще составляет основу мышления людей. Цифра «три» и всё, что ей измеряется, там особо любимо и почитаемо, считается счастливым предзнаменованием и обещанием успеха. Счастливая тройка не обошла и меня стороной: моё пребывание в тех краях длилось три года. А добрым и простодушным коллегам нравилось, что я третий ребёнок у родителей и моя квартира находилась на третьем этаже. Скажете, что это мелочи? Смотря для кого.

Но вернусь к имени. Когда я родилась, у моих родителей не оказалось выбора. Даже если бы им вздумалось рискнуть, их смелость наверняка бы не оценили, замучив однообразными вопросами: «А почему не Надежда?!» Действительно странно, ведь уже есть две дочери – Любовь и Вера. В их компании явно недоставало Надежды. В самом деле, как же без надежды? Пусть она будет. Хотя бы в виде имени.

Родись я в иное время, то, согласно святцам, стала бы Антониной. Однако молодые комсомольцы не имели привычки туда заглядывать. Не как родители Михаила Булгакова, отец которого, являясь преподавателем духовной академии, не захотел окрестить Любовью третью сестрёнку будущего писателя. И хотя в семье уже росли и Вера, и Надежда, никого этот факт ничуть не смутил. А любовь в жизни Михаила Афанасьевича будет! Много любви…