Надежда Куликова-Архангельская - Моя Дорога Ветров, или Всё хорошее начинается с «сайн»

«Сайн-Шанд», «Чойр», «Мандалгоби»… От этих незнакомых, необычно звучащих слов и сейчас дрогнет не одна тысяча сердец. И у людей, сейчас седоволосых и давно немолодых, затуманится взгляд, а рука сама потянется к слегка пожелтевшим фотографиям в пухлом потрёпанном альбоме, старым открыткам и письмам. Или к гитаре… А у самых счастливых – к телефону! Вот и я тихо, но уверенно скажу: «Здравствуй, братишка!»

И пусть не удивит читателя такое обращение. «Братство ЗабВО» – так называется один из сайтов, где с однополчанами общаются бывшие военнослужащие Забайкальского военного округа, к которому относились советские военные части, дислоцировавшиеся на территории Монгольской Народной Республики.

Со старых любительских фотографий смотрят незнакомые солдаты и офицеры. Серьёзные, как в торжественном строю, и вытянувшиеся в струнку, как на параде, и широко улыбающиеся, дружески обнявшиеся в минуты отдыха. В пилотках и фуражках с красной звёздочкой, парадных мундирах и выцветших от жаркого гобийского солнца гимнастёрках, ватниках и шинелях военнослужащих Советской Армии. У зачехлённой техники и около казармы, в торжественном строю у полкового знамени и у КПП.

А на сайте «Mongol» – переписка бывших учащихся советских школ в МНР. Тут публика помоложе. И здесь уже воспоминания о школьных друзьях-товарищах и любимых учителях. Столько лет прошло, а взрослые люди с мальчишеским азартом, словно и нет за плечами стольких лет, ищут друг друга, общаются, хранят свою юношескую дружбу, добрыми словами вспоминая наш родной Сайн-Шанд.

И предложение написать книгу о пребывании в Монголии, последовавшее от Чистякова Николая Дмитриевича, моего школьного учителя, классного руководителя, члена Союза писателей, члена Союза журналистов и просто любознательного человека, уже не виделось малоинтересной, бесполезной затеей.

Данное слово надо держать – одна из неписаных учительских заповедей. А на возможное снисходительное замечание любителей недельных заграничных поездок к морю или домашнего лежания подле телевизора, почитающих себя неутомимыми путешественниками и считающими, что сейчас в тренде Китай, а не Монголия, скромно отвечу: «Пишу про то, что хорошо знаю и помню. И обещаю: про Китай тоже будет, только немного! Так устроит?» Значит, пора приниматься за работу!

Здравствуй, Сайн-Шанд! Здравствуй, город моей по-настоящему боевой молодости! Я вновь мысленно устремляюсь к тебе на твой могучий пустынный зов!

Кто-то будет удивлён тем, что встретит в моём повествовании многочисленные экскурсы в историю. Это объяснимо: дорогами Гоби до нас прошли настоящие герои. Сам факт их незримого присутствия уже помогал нам. Во всяком случае, мне точно. И мы будем плохими гражданами, если посмеем предать забвению их имена.

Легко объяснимы и многочисленные реминисценции: пишет словесник, привыкший искать смыслы и обоснования в запечатленном слове. Подхватив идею Эйнштейна о взаимосвязи пространства и времени, литературоведы используют термин «хронотоп». Это мир, по которому можно судить об эпохе. А основным фактором, определяющим особенность происходящих событий и поведение людей, будет, конечно, время. А сам человек, его психология и поведение, радости и заботы – отражением той эпохи, в которой он проживает свою жизнь.

Основной хронотоп моего повествования – начало восьмидесятых, пустыня Гоби, маленький монгольский городок Сайн-Шанд неподалёку от границы с недружественным в ту пору Китаем, куда командирована я – двадцатиоднолетняя выпускница пединститута. По сути, совсем девчонка, не имеющая за плечами ни серьёзного жизненного, ни профессионального опыта, даже опыта общения со взрослыми людьми маловато. Зато читательского и опыта путешествий хоть отбавляй!

Но кому и когда это помогало? Как напишет позже один мой ученик: «Я взглянул на мир зачитанными глазами». Вот-вот! Такими же глазами глядела на мир и я, что для словесника самая обычная история. И при этом стремительно взрослела, что происходит с человеком только в самые ответственные времена.

И у каждого времени свой цвет, своё звучание, свои идеи. Мне никогда не забыть музыку Сайн-Шанда и всего, что связано с этой командировкой: от торжественного марша «Прощание славянки» на Ярославском вокзале Москвы до государственного гимна Советского Союза, звучащего в честь моей страны. От «Подмосковных вечеров» и «Катюши» до задумчивого монгольского моринхура. От еле слышного шуршания песка до завывания свирепого морозного ветра и шума, свиста пыльной бури – шоро.