Коллектив авторов - Традиции & Авангард. №4 (11) 2021 г.

Мои перемещения в пространстве походили на действия электровеника: Аксинью расчеши, младших накорми, всех одень, погуляй, Глафиру в ванну затолкни, дом убери, посуду вымой и еду приготовь.

Христофор вызывал отдельное беспокойство.

– Полина, ты была на войне? – как бы невзначай спросил он, мастеря кораблик.

Мы договорились, что пустим корабль по весеннему ручью.

– Была!

– Значит, знаешь, как это – пытать людей?

– Нет, не знаю.

– Мне очень хочется кого-нибудь попытать! Научи меня, пожалуйста! – взмолился мальчик.

– Христофор, ты знаешь, что причинять боль другим людям нельзя? – спросила я.

– Конечно, знаю, я же православный.

– Я не умею пытать людей. И тебе не советую.

– Но это же замечательно! Им больно, а тебе приятно.

– Мне неприятно. И тебе приятно не будет!

Не прошло и получаса, как Христофор, наевшись фасолевого супа, вприпрыжку заскочил в гостиную, где сидели, переругиваясь у икон, Марфа Кондратьевна и Лев Арнольдович, и чиркнул спичкой. Родители залюбовались, как сыночек зажигает бенгальский огонь, а Христофор, схватив ничего не подозревающего Любомира, прижал к нему горячий металлический стержень. Любомир закричал от боли, а Христофор заливисто захохотал. Выскочив из кухни, я с трудом оттащила его от младшего брата.

Марфа Кондратьевна только и знала что причитать:

– Ах! Ах! Господи, помилуй!

Лев Арнольдович, насупившись, молчал.

Правая кисть у Любомира мгновенно опухла и сделалась багрово-красной. Я приложила заживляющую мазь, которую привезла с собой.

Ни Лев Арнольдович, ни Марфа Кондратьевна никаким образом не отругали Христофора за этот проступок. Христофор в возбужденном состоянии носился по квартире, переворачивал столы и стулья и довольно хохотал. Аксинья истошно выла, вскинув голову. От голосовых вибраций больной на кухне перегорели лампочки, а из шкафа вывалилось и разбилось вдребезги стекло.

– Чувствуете? У нее своя вселенная! – Лев Арнольдович метнулся в комнату с раскладушкой, вытащил из ящика секретера пачку мелких желтых таблеток. Выпил сам и сунул детям по несколько штук.

Открыв Коран, спрятанный в дорожной сумке, я спросила у Всевышнего, что мне делать с Христофором. И вышло: «Встретились слепой и зрячий, мрак и свет…»

– Христофор, нам нужно поговорить. – Я посадила его напротив себя и подвинула ему чашку с чаем.

Христофор недоверчиво на меня покосился:

– Ругать будешь?

– Расскажу кое-что.

Истории о пророке Магомеде впечатлили мальчишку. Особенно ему понравился рассказ мусульманских богословов о старом слепом еврее, который просил милостыню у рынка и каждый день неустанно ругал пророка. Иногда люди делились с ним едой. Нищий довольно быстро привык к доброте одного мужчины, который ежедневно навещал его. Насытившись, он частенько жаловался ему на пророка Магомеда и новую религию, не стесняясь в выражениях. Учтивый благодетель не спорил, просто приносил ему пищу. Но в какой-то момент он исчез.

Нищий ждал его днями напролет, но мужчина больше не появился. Спустя какое-то время к нему приблизился человек и представился прежним другом, но нищий сразу раскусил обман. «Нет! – вскричал он. – От него разливался приятный запах, его еда была размягченной, чтобы я, беззубый, смог ее прожевать. Ты – это не он!» Мужчина признался, что является сподвижником прежнего благодетеля и пришел выполнить его доброе дело, но не хотел тревожить слепого старика грустным рассказом о смерти. «Кто же он был?» – спросил нищий. И, узнав, что много лет пророк лично приходил кормить его, а затем терпеливо выслушивал ругань в свой адрес, расплакался.

Христофор, наслушавшись нравоучительных бесед, на следующий день вызвался помогать мне на прогулке с младшими детьми. И пока на ближайших подъездах я расклеивала объявления о поиске работы, он подошел к бомжу, дремлющему на остановке, и, порывшись в карманах, высыпал ему в руки мелочь. При этом мальчишка несколько раз оглянулся, дабы убедиться, что за ним никто не наблюдает.

Дома, на теплой кухоньке, под грохот радио «Эхо Москвы» Лев Арнольдович беспрестанно глушил коньяк и обдумывал хитрый план. Его супругу увели из квартиры правозащитные дела, а он размышлял над тем, как посетил посольство Израиля, что на Большой Ордынке. Там ему объяснили, что воссоединение с предками возможно, только если найдется справка с печатью, которая подтвердит, что перед ними настоящий еврей.

– Что же нам, горемыкам, делать? Как попасть на землю обетованную? – вздыхал Лев Арнольдович.