Никита Буторов - Человек, убивший бога

– Никита.

– Кто ты, черт побери такой? – Испуганным голосом отозвался Никита.

– Не бойся меня, я тебе не враг.

– Откуда ты меня знаешь и чего от меня хочешь?

Мужчина был одет в белую накидку, лицо его украшала пышная белая борода. Возраст можно было сказать на вскидку от тридцати до пятидесяти.

– Я всегда знал тебя. Позволь поговорить с тобой.

– И о чем ты хочешь поговорить?

– Ты сам знаешь, о случившемся вчера.

«Он знает!» – Промелькнуло в голове. – «он знает о боге».

– Ты служитель закона! Выследили меня!

– Ложь никого не красит. Я не служу никакому закону, кроме божьего. К тебе меня привела не ненависть, а сострадание.

– Ты знаешь, что случилось в церкви?

– Знаю. Так же я знаю, что ты напуган, ты боишься случившегося. Тебе нужна помощь, и я хочу помочь, дать ответы на вопросы, терзающие тебя.

– Ты ангел?

– Да.

– Один ангел уже дал мне ответы.

– Не злись на него, он опечален смертью отца. Немногие небожители понимали его любовь к вам, людям. Теперь они потеряли свой главный свет. Они разбиты. Отныне будущее для них туманно.

– А ты, ты любишь людей?

– Я спустился в ваш мир вместе с отцом, он показал красоту всего окружающего, он научил, тех немногих, последовавших за ним, любви. Безусловно люди заслуживают любви, как и вся жизнь, созданная им, заслуживает того, что бы ею восхищались, лелеяли и любили.

– Допустим я верю в твои благие намерения, ангел. Но даже если я найду ответы, на вопросы, которое терзают меня, что от этого изменится.

– Ты недооцениваешь силу своего духа. Найдя гармонию, ты сможешь обрести надежду, ты сможешь найти покой.

– Но бога это не воскресит и так ведь?

– Увы нет, его свет угас навечно, но свет солнца, свет сотен тысяч душ еще не померк. Жизнь продолжается.

– Да, это точно. Она продолжается. Ненависть, войны, они по-прежнему с нами и диктуют свою волю. Бог мертв, а его проклятая сущность внутри нас ликует от полученной свободы.

– Пожалуй ты еще не готов. Я пришел слишком рано

– Не готов к чему? К ответам? Я не нуждаюсь в них.

– Нуждаешься и ты их получишь, но, пожалуй, я слишком поторопился. Горе застилает разум, но со временем и это пройдет. Отправляйся в свой путь и очень скоро мы вновь встретимся. Тогда ты познаешь истину.

– Какой путь, о чем ты? Почему сейчас рано? – Сорвался на крик Никита.

Но ангел уже исчез. Возгласы пронзили тишину пустой подворотни и растворились, разбившись о камень. Он вновь остался один, брошенный на произвол судьбы, без желанных, но в сущности бесполезных ответов.

Как же хотелось повернуть время вспять, вернуться назад и все переиграть. Он мог бы отговорить товарищей от ограбления, сохранить жизнь богу и им. Войны моголы бы не быть, могло бы не быть той ненависти, что пламенем вспыхнула в сердцах людей, не выстрели он в церкви. Все могло быть иначе, но все произошло, все это случилось. И теперь, не в силах ничего исправить, он должен наблюдать последствия, он должен за них расплачиваться. Такова цена поспешности.

Морально истощенный, физически ослабший и, пожалуй, самое ужасное- Одинокий, Никита не представлял, как быть дальше. У него не было ничего, кроме внутренних терзаний. Деньги кончились, ищет ли его охранка или нет он не знал.

Погруженный в тяжелые размышления, он покинул тихий закоулок и вновь окунулся в уличную суету, в эту до безумия накаленную гущу. Все вокруг говорили только о войне. Бригады бравых мужиков разъярённо прочесывали улицы в поисках немцев, австряков и, как водится, во всем мире, евреев. Чем им не угодили последние тайна для любого не ангажированного зеваки. Жандармы наконец пришли в себя и начали хоть как-то пытаться навести порядок, но попытки были робкие, да и не особо настойчивые. Разгонять разъярённые массы, готовые в любой момент дать отпор или разбежаться, а потом стихийно собраться в любой части города, это как минимум очень сложная затея, если не сказать, что опасная и безнадежная.

Таковым был весь Петербург, а позже и вся Россия летом 1914 года.

Никита просто брел среди всех этих людей. Ненависть вытесняла жалость. Он видел с какой бравой мужественностью мужчины, мальчишки, в приливе патриотической гордости, готовы идти на войну, откуда скорее всего не вернуться. Но и это скоро прошло. Усталость вновь набросила свои путы. Силы покидали его, но как быть он, так и не решил.

День плавно уступал свое место ночи. Жизнь не утихала, все продолжало кипеть. Из трактиров слышались радостные крики, погромы продолжались. Никиту уже рубило с ног. Зайдя в первый попавшийся двор, он как можно не заметнее дошёл до сарая и в нем же плюхнулся в стог сена, где забылся крепким, тупым сном.