Александр Головко - На Кавказе меня встречал Лермонтов

Пусть выкристаллизовывается лучшее, появляются талантливые книги, фильмы, картины, песни.

Друзья, соотечественники, берегите Слово, лелейте, взвешивайте его на самых точных весах, прежде чем отпустить и отправить в свободный полет.

Как это сделать? А ничего не надо изобретать – есть язык наших классиков: Пушкина, Лермонтова, Есенина, Чехова, Достоевского, Толстого и многих других его верных «солдат», служивших и служащих избраннику Бога Слову, чьё чистое родниковое журчание не затопить мутным потоком безвкусицы и графомании.

Есть еще люди, придерживающиеся канонов наших предков, бережно хранящие, преумножающие традиции и культуру языка. Их голос тонет порой в современном море новояза, новодела, но русский язык все равно выстоит в этой извечной схватке, как настоящий русский богатырь!

Июнь, 2015 г. – ноябрь, 2021 г.

(эссе)

Рецепт от всех болезней

Уходить, так лучше молодым,

Как поэты – Лермонтов, Есенин,

Чем больным, разбитым и седым,

Надоев коптить родные стены.

Классное лекарство – пистолет,

Нож или петля… на крайний случай.

Несколько секунд – тебя и нет,

Ото всех болезней в раз отмучит.

Лечимся таблетками, нытьем,

Как нам тяжело: «Жить нет уж мочи…»

Мучаемся долго, но живем –

Мы привыкли к свету даже ночью.

Так привыкли – трудно отвыкать,

Расставаться с милыми, друзьями,

Держимся, как снег за облака,

Падая с высот, как в бездну ямы.

Нас страданья, боли допекут,

Старость, братцы, это наказанье:

Там придавит, обострится тут…

Как облегчить адовы страданья?

И на ум приходит пистолет…

Смысла нет, всё кажется напрасным.

Но отпустит чуть – милее нет

Этой жизни – сложной, но прекрасной!

Умирать – так лучше молодым,

Как поэты – Лермонтов, Есенин,

Чем больным, уставшим и седым.

Надоевшим всем – себе, Расее…

09. 02. 2020 г.

Со времени гибели Михаила Юрьевича Лермонтова прошло уже более двухсот лет, однако и поныне имя гения и все, что связано с ним будоражит умы исследователей и почитателей его таланта.

Кто не знает Лермонтовских строк, выведенных в заголовок? Мятежным жил и ушёл, «громко хлопнув дверью », оставив всех в растерянности и недоумении. Неясны многие обстоятельства гибели, закулисных игр, дающих пищу для домыслов и толкований, будоражащие умы и сердца людей.

И ныне находятся люди, которые ещё пишут книги, выдвигают версии, некоторые бросаются в крайности, вплоть до реабилитации Мартынова. Кто-то откровенно эксплуатирует его имя для собственного пиара.

В этом эссе хотелось бы напомнить некоторые факты, связанные с Михаилом Юрьевичем, его последними днями, возможно неизвестными широкому кругу читателей.

Кого не поражала мистическая составляющая его биографии? Столько совпадений, якобы связанных с трагическими датами нашей страны…

Совпадения могут быть, но когда это культивируется не одно столетие, вольно или невольно задумаешься, что же это за человек – Михаил Лермонтов? Может он – демон, таким непостижимым образом влияющий на судьбу нации, целой страны…

Исследователи и беллетристы уверяют, что в жизни поэта было всегда много мистического. Даже в последние минуты жизни поэта, неожиданно над Машуком, разразилась страшная гроза. Об этой грозе сохранились воспоминания современников Лермонтова, повествующие о стихии с нескрываемым ужасом. Ничего подобного в этих краях не могли припомнить даже старожилы того времени.

В немалой степени события тех дней, замешаны на мистике, и до сих пор способствуют интересу к творчеству гения и его личности (может в интересе все дело и сам секрет мистики?).

Потрясённый несправедливостью свершившегося на земле, трагически закончив жизнь, он шагнул в вечность, испытав чудовищные предсмертные муки, так и оставшиеся неотомщенными…

Мистика имеет начало ещё со времени его рождения. Есть легенда, что повивальная бабка, принимавшая роды у его матери, напророчила: «Этот мальчик не умрёт своей смертью!»

В Пятигорске, до ссоры с Мартыновым, Лермонтов, встречаясь с одним из старых знакомых − П. А. Гвоздёвым, сотоварищем по Юнкерской школе, говорил ему: «Чувствую – мне очень мало осталось жить».

Его тяготила военная служба, он надеялся на отставку, но это оказалось невозможным. До Мартынова, оказывается, на сведение счётов с Лермонтовым тайно подговаривали другого «обиженного» – Лисаневича Семена Дмитриевича (1822-18877 гг.) – прапорщика Эриванского карабинерного полка, сына командующего войсками Кавказской линии генерал-лейтенанта Д. Т. Лисаневича.