Цви Найсберг - О книгоедстве

Ведь явно же окажется полностью так предостаточным всего-то навсего перевести хорошую книгу в том самом довольно дурном ключе, и тогда она сколь и впрямь более чем неизбежно послужит абсолютно иным целям, нежели чем было то, для чего она еще первоначально как есть и была предначертана самим ее автором.

Прекрасный замысел вполне этак еще будет возможно довольно-то запросто опошлить и затмить грязным и слащаво вульгарным его совершенно этак бесцеремонным перевоплощением на некоем другом языке.

А, кроме того, массовое искусство вообще порою специально низводят до полностью этак трафаретно праздничного уровня.

И все это как раз именно подобным образом и делается, причем, прежде всего, только лишь ради того, дабы и можно было вполне еще сколь полноценнее достичь цели и впрямь на редкость совсем ведь искусственно облегченного восприятия всей этой нашей все еще и впрямь подчас донельзя непростой и нелегкой жизни.

И уж до чего ее ныне истинно на редкость беспрестанно стараются весьма подсластить и сколь тщательно так более чем ярко, затем всячески вот приукрасить.

И это при том, что подлинно народная песня, как правило, необычайно же грустная, а вовсе не восторженно слащавая…

40

Причем почти весь тот духовный прогресс в этом-то самом вопросе исключительно ведь явственно шаг за шагом неизменно следует как раз-таки за весьма и весьма безотказно и беспросветно донельзя низкопробным техническим развитием.

Вот чего пишет обо всем том Иван Ефремов в его романе «Лезвие Бритвы».

«Создать, проявить, собрать красоту человека такую, чтоб она была реальной, живой, – это большой подвиг, тяжело. Проще дать общую форму, в ней подчеркнуть, выпятить какие-то отдельные черты, отражающие тему, ну, гнев, порыв, усилие. Скульпторы идут на намеренное искажение тех или иных пропорций, чтобы тело приобрело выражение, а не красоту.

А изображение прекрасного тела требует огромного вкуса, понимания, опыта и прежде всего мастерства. Оно практически недоступно ремесленничеству, и в этом главная причина его мнимой устарелости».

А ведь нет ни малейшего признака всяческой той еще устарелости в наиболее главном сегодняшнем устремлении духовно развитых людей России и ближнего зарубежья взять бы да весьма деятельно переложить…

То есть всенепременно приноровиться, дабы пристроить все те тяжкие и большие общественные заботы на чьи-либо совершенно чужие покатые плечи.

И во многом то явно вполне сродни ремесленничеству в крайне же донельзя важной области сущего переосмысления самых различных аспектов общественного бытия, и это как раз-таки именно то, что и пришло на смену всякого того до чего еще разного рода сомнениям, раз теперича, они нам оказались совсем никак не к лицу…

41

И вот, в некоем новом виде разом еще тогда возрождается стародавнее язычество, поскольку новая «кровохаркающе нигилистическая мысль» неизменно формирует в человеке все, то наиболее главное, чего в нем давно уже не было, а именно истую веру во всесильных идолов, и они теперь точно окажутся непременно живыми, а никак не деревянными.

И надо бы трезво и жестко разом отметить, что это именно те, кому немилосердно и пламенно достались все бразды правления, и принялись всячески создавать (при помощи чужих рук и таланта) весьма наглядные образы идеалистического толка, причем лишь ради того, чтобы полностью стала очевидна вся благодатная суть их величайшего краснознаменного царствования.

А как раз-таки потому вся вящая монументальность и впрямь востребованная от искусства этими обожествленными во всей своей живой плоти людьми-идолами… она-то и послужила сразу «трем богам».

Во-первых, будучи таковой, она вовсе вот совсем неизменно подчеркивает обещанное многолетие данной власти, пришедшей на сколь еще долгие века.

Ну, а во-вторых, именно вящая монументальность и подтверждает ее жизнеспособность и великую мощь.

А в-третьих, она точно также еще и вызывает во всех подданных нового императорского, хотя и чисто пролетарского трона истинный трепет и умиленное восхищение.

42

И ничего того поистине нового с тех еще самых древних времен и близко ведь никак пока не возникло, однако привилегированная каста в некую ту давнюю эпоху как есть, уж была довольно-таки весьма относительно мала и даже, пожалуй, сравнительно незначительна.

Ну а тем почти единственным и далеко не самым наихудшим нововведением всех тех новых революционных реалий и стало как раз-таки именно то, что самое же явное количество всяческих нахлебников и паразитов на теле народа весьма и весьма в сущие так разы только лишь как-никак невпример возросло.