Цви Найсберг - О книгоедстве

29

А, кроме того, еще и никак не следует лить им за ворот всевозможнейшие дифирамбы обо всем том крайне утонченном и безмерно возвышенном, поскольку внутри самой его подчас наиболее главной блаженной сути зачастую слишком много всего того аморфного и искусственного, а не этакого искусно приподнятого над всем тем обыденно нас окружающим.

Вот чего еще только уж явно можно бы привести в качестве самого этак наглядного подтверждения ко всему тому ранее вышесказанному.

Иван Ефремов, «Лезвие Бритвы»:

«Самый великий подвиг искусства – вырвать прекрасное из жизни, подчас враждебной, хмурой и некрасивой, вложить гигантский труд в создание подлинной, безусловной, каждому понятной, каждого возвышающей красоты. Мало этого, тебе придется бороться со все распространяющимся влиянием бездельников, думающих ловким трюком, фокусом, удивляющей безвкусных глупцов выдумкой подменить настоящее искусство. Они будут отвергать твои искания, глумиться над твоим идеалом. Сами не способные на подвижнический труд настоящего художника, они будут каждый найденный ими прием, отдельное сочетание двух красок, набор мазков или удачно найденную светотень объявлять открытием, называть элементом мира, не понимая, что в нашем ощущении природы и жизни нет ничего простого. Что везде и во всем сложнейший узор ткани Майи, что наше чувство красоты уходит в глубину сотен прошедших тысячелетий, в которых формировалась душа человека! Отразить эту сложность может лишь подлинное искусство через великий труд».

30

И вот как раз во имя того, дабы никак не оказался он во всем том своем конечном итоге исключительно уж нелепо сизифовым, и нужно было суметь сделаться несколько ближе ко всему тому, что, безусловно, полностью донельзя снизу-доверху перепачкано вековой грязью своей неумытости, а именно к самому сердцу бескрайне простого народа.

Однако делать чего-либо подобное явно этак следовало, никак при всем том не стремясь, тот самый народ куда-либо ведь совсем же всесильно еще поднапрягши волю и мускулы до чего и впрямь надежно, как следует всячески именно что разом дружно, затем приподнять.

Нет, истинно полезным тут было бы, разве что иногда при первой возможности, к нему сколь еще весьма посильно спускаясь более чем ответственно становиться с ним и впрямь-то на одну, собственно, ногу.

Да только при всем том, и близко не отдавливая ему его нижние конечности во имя любых самых добрейших помыслов, а также и пока довольно-то на редкость весьма тускло светлых идеалов.

Путь доподлинно полезного преобразования общества был и будет бескрайне долог и тяжел, а главное всяческие праздные и сытые речи можно сказать его лишь сколь значительнее удлиняют, а тем и отодвигают они вдаль ото всех этих наших нынешних реалий те пестрые и яркие мечты о некоем принципиально ином общественном бытии.

И кое-кто явно перепутал вполне уж естественную жизнь и чисто надуманные образы вымышленного мира некой благой фантазии…

ЕЕ грядущая мнимая бытность (то есть именно время и впрямь-то исключительно на редкость той еще до чего ненаглядной эпохи буквально всеобщего неминуемого счастья) была обжигающе страстно верна и пламенна, а главное – еще и весьма и весьма определенно всецело так нацелена на все, то сколь неизбежно лишь только самое-самое истинно наилучшее.

31

А между тем во имя доподлинно праведного приближения светлого будущего нужно было воевать вовсе никак не с тенями темного прошлого, а как раз-таки весьма уж активно насаждая те самые крайне важные саженцы, куда только поболее светлых грядущих времен.

Ну, а для того на редкость весьма еще последовательного затем осуществления чего-либо подобного и надо было сколь же беспрестанно и довольно-таки умело возиться в скверне и грязи, да и как то могло быть хоть сколько-то, значит вообще иначе?

То есть, явно ведь было сколь же неотъемлемо важно и крайне этак потребно на деле еще приучиться, пусть иногда, да и то вполне возможно, что разве что вскользь никак не беспочвенно, а сколь надлежаще реально более чем чувственно соприкасаться со всем, тем жизненным сором – высочайшими сторонами всей своей утонченной духовности.

Поскольку нет ничего яснее того, что если уж будет вся духовная жизнь интеллектуальной элиты страны протекать как-либо во всем по-другому, то вот тогда весь тот сильнодействующий яд пропагандистки подсахаренной лжи и лести попросту сколь отчетливо сделает довольно-таки многих культурных людей, самыми что ни на есть невольными прислужниками чьих-либо воинственно-собственнических интересов.