Михаил Щербаченко - Круиз для среднего класса

Через полчаса отпустило. Как ни противно осознавать себя болваном, в компании товарищей по несчастью с этим смириться легче. Они еще пофилософствовали о том, как хрупка человеческая судьба, помечтали, как распилят Бэнка на донорские органы, похихикали над модником Худом – дескать, пиджачок носишь не по средствам, скромнее надо быть. Но, начиная именно с этой встречи, к каждому из них пришло отчетливое понимание, что своих денег он не увидит больше никогда. А денег жалко любых – и грошовых (особенно если они последние), и громадных (даже если еще осталось).

Но дело не только в облегчении кошелька, – меняется самоощущение. Ведь как приятно, к примеру, общаться с людьми демократично, на равных, и улавливать при этом, что они прекрасно понимают, насколько ты круче них. Теперь это чувство уйдет. Можешь по-прежнему презентовать себя победителем жизненного марафона, но только в глазу у окружающих установлен специальный датчик, который сообщает о действительном состоянии твоего банковского счета. Обмануть почти нереально.

Короче, ты снова становишься обыкновенным человеком. Это тяжело. И каждый несчастен по-своему.

Преф готовился к золотой старости и очень себя берег. Он хорошо помнил, что произошло с несколькими его знакомыми, которые мягко и почетно ушли со службы, неплохо себя обеспечив, и уже готовились вкусить доступных наслаждений, когда явилась дама с косой и заготовленным свидетельством о смерти. Такую судьбу Преф оценивал как фатально неудачную, боялся ее повторить и вкладывал немалые суммы в сбережение здоровья и сил. Ездил в швейцарские клиники на диагностику, лежал в итальянских термальных ваннах, пил чешскую минеральную воду, ставил израильские зубные пломбы. Не говоря об общеукрепляющих летних островных и зимних горных курортах.

Потеря средств на эти профилактические мероприятия означала ни мало ни много наступление самого ужасного, что может случиться, а именно – нищей старости. Нищей – по меркам Префа, другие бы радовались, но мы ведь говорим о конкретном человеке, в сознании которого тут же нарисовалась жуткая перспектива – утрата функций опорно-двигательного аппарата, слуха, зрения и в качестве апофеоза – альцгеймерный отъезд крыши. Спасибо тебе, Бэнк.

Суп о старости пока не думал. Он был сильно терт, испытан судьбой и правоохранительными органами, прошел маски-шоу, очные ставки и даже меру пресечения в виде заключения под стражу. Вдоволь нахлебавшись радостей со своими пятью торговыми точками, которые все больше проседали под кризисным напором, Суп решил встать на путь исправления и перенести активность в иную сферу.

Мизерный процент, под который европейские банки выдавали кредиты на приобретение недвижимости, с лихвой покрывался доходами от депозитов в «Доверительном», и Суп оформил ипотеку на несколько квартир в Германии, Испании и Чехии, которые собирался загнать за две цены в момент наступления экономического подъема. Потеря банковских денег означала полный развал девелоперской программы Супа, острую необходимость с любым дисконтом продать свежепри-обретенную недвижку, пока бдительные иностранные банки не отобрали ее за долги. Спасибо тебе, Бэнк.

Это саркастическое «спасибо» рефреном повторяли все вкладчики. Дамский угодник и видный ходок Страх, за две последние недели постаревший лет на двадцать и потерявший товарный вид. Последовательный семьянин Сил, обещавший украсить пятую по счету супругу лучшими друзьями девушек и теперь выясняющий, где можно купить недорогую бижутерию. Натуралист Пос, любитель элитной рыбалки в Тихом океане и охоты в Центральной Африке, вынужденный в новых экономических условиях ловить карася на Истре и отстреливать лису в Костромской губернии. Специалист по формированию всевозможных бюджетов Деи, который всегда минимизировал риски, раскладывая яйца по разным корзинам, пока проценты, предложенные в «Доверительном», не помутили ему рассудок. Спасибо тебе, Бэнк! От всех друзей – земной поклон!

Большинство клиентов, надо признать, держали удар. И даже подбадривали друг друга: ничего, еще заработаем. Но каждый понимал, что как ни напрягай волю, как ни мобилизуй себя новыми вызовами, как ни токуй навязшее в зубах «то, что не убивает, делает нас сильнее», а все же лучшие твои времена прошли, и новых плодов уже не сорвать, теперь это делают другие. И остается, приглядываясь к тем, кто вместе с тобой попал в прескверную историю, втайне утешаться, что некоторые потеряли больше, чем ты. Такова подлая природа человеческая, как говорил классик. Но это хоть как-то примиряет с действительностью.