Рудольф Баландин - Загадки теории эволюции. В чем ошибался Дарвин

С таким признанием трудно не согласиться. Л.С. Берг обоснованно утверждал: «Руководствуясь точкой зрения вероятности, мы должны сказать, что вероятие случайного появления даже одного полезного признака в таком сложном органе, как глаз, ухо или мозг, ничтожно мало. Случайный новый признак может легко испортить сложный механизм, но ожидать, что он его усовершенствует, было бы в высшей степени неблагоразумно.

Но вероятие станет почти равным нулю, если мы вспомним, что недостаточно случайного изменения одного признака: полезное изменение, например в сетчатке, должно быть связано с изменениями во всем аппарате. Одновременно должны изменяться в полезном направлении не только ряд других частей глаза, но и соответственные центры мозга. Вероятие, что случайно одновременно появятся все полезные вариации во всех частях, есть вероятие чуда… Такие же основания ожидать, что, всыпав в сосуд колёсики, винтики и прочие составные части часового механизма, мы посредством простого встряхивания можем когда-нибудь добиться того, что они сами собой сложатся в часы, отвечающие своему назначению».

Признавая полезными случайные генетические аномалии, следует ожидать, продолжая сравнение Берга, что металл для этих деталей был получен безо всякого разумения, а выделка их проводилась хаотичными ударами. Хотя при этом присутствовали браковщики, отбрасывая негодные сплавы и детали, выбирая наилучшие из них…

А что значит – наилучшие? Наиболее приспособленные – для чего? У этих слепых, неразумных, но придирчивых контролеров должен быть план того целого предмета (в данном случае часов), для которого предназначены детали. Иначе никакого отбора не получится: они просто будут оставлять самые прочные, устойчивые формы и выбрасывать все прочие.

С позиций дарвинизма цель у «природного контроля» (биогеоценозов, экосистем, Биосферы) проста: отбор только тех деталей и готовых изделий, которые устойчивы к данным условиям среды. В таком случае ещё при формировании земной коры естественный отбор должен был завершиться – в качестве высшего достижения – созданием кристаллов. Разве не они самые устойчивые и в некотором роде самые совершенные создания?

Предположим, неисповедимыми путями (по недосмотру контролеров?) возникли, по невероятному сцеплению случайностей, синезелёные водоросли. Они не так устойчивы и приспособлены к земным условиям, как кристаллы, но всё-таки обладают замечательными способностями к выживанию и размножению.

Но после них появились каким-то чудесным образом разнообразные и очень непростые простейшие и прочие живые организмы. Выходит, помимо природных контролеров и браковщиков действовала какая-то творческая сила, преодолевавшая их стремление сохранить только самые устойчивые формы.

Один из великих натуралистов ХК века российский академик Карл Максимович Бэр (1792–1876) не был сторонником теории естественного отбора. Он возражал против объяснения эволюции набором бесчисленных случайностей. Обращаясь к дарвинистам, он писал, что в этом явлении «скрыты цели, которых вы не желаете признать, но без которых немыслимо ничто живое».

Бэр предлагал различать два разных понятия: целесообразность (полезные приспособления) и целеустремлённость как творческий порыв к развитию. Позже эту идею развил французский философ Анри Бергсон в книге «Творческая эволюция» (1907). Он считал ошибкой объяснять развитие механической причинностью или целесообразностью.

По его мнению, существует «жизненный порыв», стремление к творчеству, разнообразию, совершенству, присущее организмам (в отличие от механизмов). Одним из примеров он называл сходное развитие глаза у представителей таких разных животных, как беспозвоночные и позвоночные, скажем, у осьминогов и млекопитающих.

…Вряд ли можно опровергнуть существование естественного отбора. В природе «дефективные» – по каким-то параметрам – особи, виды, семейства должны вымирать. Столь же очевидно, что ограниченность «плацдарма жизни» не даёт реализоваться взрывной скорости размножения, которая свойственна многим растениям, животным, простейшим, бактериям. Таковы ограничения Биосферы.

Но какая творческая сила создает великолепное разнообразие и совершенство организмов? Что направляет эволюцию по линии усложнения, обретения новых органов и способностей, в конечном итоге – к сотворению человека?