Рудольф Баландин - Загадки теории эволюции. В чем ошибался Дарвин

Дарвин делает вывод: «Как бы медленно ни совершался процесс отбора, если слабый человек мог достигнуть таких значительных результатов путём искусственного отбора, то я не вижу предела для той изменчивости, той красоты и сложности приспособления организмов друг к другу и к физическим условиям их жизни, которые могли быть осуществлены в течение долгого времени в силу естественного отбора, т. е. в силу переживания наиболее приспособленных».

Так и хочется воскликнуть: да при чём тут искусственный отбор?! А что означает «наиболее приспособленные»? Если речь идёт о гармоничном соответствии организмов между собой и средой обитания, то не в этом ли заключается естественный отбор? При чём тут борьба за существование?

«Мы видели, что виды, наиболее богатые по числу особей, – писал Дарвин, – представляют наиболее шансов для появления благоприятных изменений». Безусловно. Но что подразумевается под благоприятными изменениями? Способность подавить конкурента? Дарвин примерно так и предполагает: «Каждая вновь возникающая разновидность или каждый новый вид будут всего сильнее давить своих ближайших сродственников и пытаться их истребить».

Странно уже то, что учёный употребляет по отношению к растениям и животным понятие, характерное только для цивилизации (в частности, для политики Британской империи): давить на представителей своего вида и, при необходимости, пытаться их истребить. Как с таким утверждением согласуется ранее сказанное о красоте и сложности приспособления организмов друг к другу и к условиям их жизни?

Экологическая пирамида и результаты её нарушения человеком

Удивительно наивна для выдающегося учёного ссылка на то, что в сельском хозяйстве одни породы быстро заменяются другими, более продуктивными. В этом и состоит преимущество искусственного отбора: можно разводить более выгодные для хозяйства породы скота, выращивать наиболее выгодные виды и сорта растений. Разве в природе происходит что-либо подобное? Ни в коей мере!

Создаётся впечатление, что в поддержку своих идей о жестокой внутривидовой борьбе – не на жизнь, а на смерть! – достопочтенный и уважаемый сэр Чарлз Дарвин не нашёл более веского аргумента, чем эта совершенно некорректная подмена естественного отбора искусственным.

Спору нет, нечто подобное «конкуренции совершенства» (да и то с оговорками) происходит в сельском хозяйстве, при капиталистической конкуренции, в межгосударственных отношениях. Однако нет никаких оснований эти характерные черты и пороки цивилизации представлять как проявление законов Биосферы.

Экономия земной природы во многих принципиальных чертах прямо противоположна экономике цивилизаций.

Чарлз Дарвин посвятил теме искусственного отбора несколько работ. Совершив кругосветное путешествие, он воочию убедился, в какой разнообразной среде живут организмы и как много факторов влияет на их судьбу. Знал и о замедлении естественного отбора в условиях изоляции. Такие примеры предоставляют в изобилии отдалённые острова в океанах и самый маленький материк Австралия.

Великий натуралист противоречил себе, когда доказывал возможность стихийного отбора видов на основе случайных изменений наследственности, опираясь на закономерности искусственного отбора, совершаемого целенаправленно.

Странно звучит его признание: «Происхождение большей части наших домашних животных, вероятно, навсегда останется неясным». Выходит, даже в случае искусственного отбора приходится во многом опираться на незнание! Не всегда известен исходный материал, который используют люди для селекции.

Не исключено, что люди подобрали виды, наиболее пригодные для селекции. Уже по этой причине судить о естественном отборе, по меньшей мере, не вполне корректно.

Скажем, есть сведения, подтверждённые древними рисунками, что египтяне приручили антилопу. Получено ли в данном случае обилие пород, которое мы видим у коров или овец? Нет. Так и не укоренились прирученные антилопы.

А слоны? Десяток веков культивировали их люди, но никаких особых разновидностей не создали. Приручить удалось только индийских слонов.

Почти все дарвинисты приняли сомнительную аналогию двух разных типов отбора. И если у великого Чарлза есть некоторые оговорки по этому поводу, то последователи возвели его ошибку в ранг истин, зайдя в безнадёжный тупик.