Йозеф Шумпетер - Десять великих экономистов от Маркса до Кейнса

2. Кейнс дополнительно упростил свою теоретическую структуру, избегая, насколько это было возможно, любых осложнений, которые возникают в ходе анализа процесса. Основа Кейнсовой системы относится, используя термины Рагнара Фриша, к макростатике, а не к макродинамике. Отчасти правда то, что это ограничение восходит к последователям Кейнса, формулировавшим его учение, а не к самому этому учению, в котором есть и динамичные элементы, в частности понятие ожиданий. Но правда и то, что Кейнс питал неприязнь к «периодам» и предпочитал рассматривать ситуацию статичного равновесия. Тем самым он избавился от важной преграды на пути к успеху – необходимости использовать разностное уравнение, которое и сегодня действует на экономистов парализующе, как голова горгоны Медузы.

3. Более того, Кейнс ограничил свою модель – хотя и не всегда свою аргументацию – рамками краткосрочных явлений. Пункты 1 и 2, говоря о Кейнсе, упоминают часто, но мало кто, похоже, осознает, насколько краткосрочный горизонт планирования имеет его модель и как этот факт важен для всей структуры «Общей теории» и всех выводов из нее. Кардинальное ограничение состоит в том, что в экономической системе Кейнса неизменны не только производственные функции и методы производства, но также и количество и качество заводов и производственного оборудования; об этом ограничении Кейнс не устает напоминать своему читателю (см., например: Кейнс Дж. М. Общая теория занятости, процента и денег. М.: Прогресс, 1978. С. 127, 316) [231].

Это позволяет ввести многие упрощения, в противном случае недопустимые, например, позволяет рассматривать занятость как примерно пропорциональную доходу (производительности) так, что одно можно определить сразу после того, как определено второе. Но это ограничивает область применения анализа Кейнса горизонтом планирования длиной максимум в несколько лет (возможно, периодом «сорокамесячного цикла»), а в плане явлений – кругом факторов, которые управляют использованием промышленного аппарата в большей или меньшей степени, в случае если он остается неизменным. Все элементы промышленного аппарата, способные к возникновению и изменению, то есть те явления, которые управляют капиталистическим процессом, тем самым исключаются из области анализа.

В качестве слепка реальности эта модель наиболее оправдана в периоды депрессии, когда фактор предпочтения ликвидности как таковой становится по-настоящему действенным. Профессор Джон Хикс был, таким образом, прав, называя экономическую теорию Кейнса экономической теорией депрессии. Но с точки зрения самого Кейнса его модель дополнительно оправдывает тезис о вековом застое. Хотя он действительно пытался применить модель краткосрочного действия для долгосрочного использования, он в некоторой степени обосновал это применение, рассуждая (почти) исключительно о статичном процессе или, во всяком случае, о колеблющемся процессе, не выходящем за рамки неподвижного равновесия полной занятости. У Маркса эволюция капитализма приводит к распаду. У Милля она приводит к возникновению статичного государства, которое работает без поломок и помех. У Кейнса же эволюция капитализма приводит к появлению статичного государства, которое постоянно находится на грани распада. Хотя Кейнсова теория распада сильно отличается от Марксовой, у них есть одна важная общая черта: в обеих теориях распад провоцируется причинами экономического характера, а не факторами, находящимися вне экономического процесса. Благодаря этой черте теория Кейнса естественным образом подходит на роль «рационализатора» анти-капиталистических настроений.

4. Кейнс вполне осознанно отказался выйти за рамки факторов, непосредственно определяющих уровень дохода (и занятости). Сам он свободно признавал, что эти непосредственные детерминанты, которые могут «иногда» рассматриваться как «полностью независимые переменные… могут быть подвергнуты дальнейшему разложению и не являются, так сказать, нашими конечными элементарными независимыми переменными». Кажется, что эта формулировка предполагает лишь, что значение агрегированных экономических показателей выводится из составляющих «атомов». Но это не все. Мы можем, конечно, упростить нашу картину мира и прийти к крайне простым предположениям, если нас удовлетворяют аргументы следующей формы: дано А, В, С… тогда D будет зависеть от Е. Если А, В , С… являются внешними факторами по отношению к исследуемой области, говорить больше не о чем. Если же, однако, они принадлежат к тем явлениям, которые требуется объяснить, то полученные предположения касательно того, что чем определяется, с легкостью превращаются в неоспоримые и приобретают видимость новшества, не имея при этом никакого особого значения. Профессор Леонтьев назвал такие рассуждения неявным теоретизированием [232]. Но для Кейнса, как и для Рикардо [233], подобная аргументация была лишь средством акцентирования внимания читателя: она служила для того, чтобы выделить связи между определенными явлениями и тем самым подчеркнуть эти связи. Рикардо не писал: «В условиях современной Англии, как я их понимаю, торговля продуктами питания и сырьевыми товарами с учетом всех условий скорее повышает норму прибыли». Вместо этого он написал: «Норма прибыли зависит от цены на зерно».