Владимир Гайсинский - Путь в никуда

«Зачем тебе этот русский?» Этот вопрос часто задавали Мусе, он лишь улыбался в свою черную с проседью бороду и таинственно закатывал глаза. Какие же они дураки, ни черта не понимают, скоро придет время, и эти белобрысые русские, англичане, французы, обращенные в нашу веру, начнут великое дело Аллаха в Америке, России и Франции. Мы подчиним себе весь мир, Афганистан – это начало большого и трудного пути к торжеству мирового ислама, сегодня мы сеем самые первые зерна, обращая неверных в ислам, а завтра поднимутся заросли наших сторонников, и мы отберем у этих сытых и благополучных неверных все, чем кичатся они сегодня. Нет, этот русский мне нужен, я стану его наставником и учителем, я сделаю из него настоящего воина нашей веры. Жека трижды произнес «ала акбар», прошел обряд обрезания и стал мусульманином, теперь он был не Жека, а Джура и должен был учить язык и арабскую письменность, читать Коран и со всеми вопросами и неясностями обращаться к Мусе, своему наставнику и учителю. Теперь Джура знал, за что он воюет, его предала Родина, его предала любимая, его предал друг, назвав трусом, и он должен отомстить. Эта цель, цель мщения путеводной звездой поднялась над горизонтом его жизни и осветила дорогу, по которой он шагнул, забыв о страхе, к самопожертвованию во имя великого Аллаха. Джура подобно губке впитывал все, о чем говорил ему Муса, только ему, своему наставнику и учителю, он верил, только за него готов был отдать свою жизнь, и Муса по достоинству оценивал эту преданность.

Однажды Муса пригласил Джуру к себе. Они пили чай, ели сушеные фрукты и ждали, когда приготовят плов из молодого барана, а женщины спекут самбусу. Неожиданно в глазах у Джуры все поплыло, голова его отяжелела, и он откинулся на подушки, жадно глотая воздух. Глаза его стали слепляться, и он почувствовал, как рядом, почти касаясь его лица, пролетела птица в ярком оперении, а в саду, где он сидел с Мусой, ходят павлины и куропатки, фазаны и еще какие-то птицы, издалека была слышна сладкая, убаюкивающая музыка, неожиданно появились они, сладкоголосые девственницы, Джура стал искать глазами ее, ту, что была ему всего дороже, ту, к которой стремилось его сердце, его душа. И он увидел ее, только не одну, их было много, и все они были такие же тонкие и хрупкие, и у всех были ее глаза, глубокие и бездонные, и ее ресницы, и они так же как она, легко и высоко взлетали в своих синих купальниках, и как она размахивали своими разноцветными лентами. Очнулся Джура в той же комнате, на тех же подушках, Муса как ни в чем не бывало поедал свежевыпеченную самбусу и весело улыбался. «Что это было?» – задал вопрос Джура. «А что было» – недоуменно спросил Муса, и Джура рассказал ему о своем видении. «Нет, это было не видение, просто ты побывал в раю, наш Аллах иногда дает нам такую возможность, видно, ты был настолько предан ему, что он позволил тебе заглянуть в твое будущее. Главное, что от тебя требуется – служить ему и ценой собственной жизни доказывать свою преданность ему». Теперь Джура был готов стократно умереть во имя Аллаха и вновь оказаться в том райском саду.

«А теперь, пригласи ко мне Мустафу, он там за дверью». Джура выполнил просьбу учителя и остался в дверях. Обычно Джура не оставался в комнате, когда Муса выслушивал доклад командира отряда, но на этот раз Муса остановил его жестом, приказав остаться. «Ну что у тебя?» – недовольно задал вопрос Муса. «Боятся, русские уж больно лютуют, мулла дважды призывал к послушанию, но они ни в какую». «Вот тебе и первое задание, Джура, выступишь в роли муллы, ты должен убедить это быдло спрятать нашего снайпера в кишлаке, поговори с людьми, убеди их в том, что мы воюем за святое дело, что их жертвы будут не напрасны, а заодно расскажи им о райском саде», – и Муса по-отечески взглянул на Джуру.

Рано утром Джура со снайпером отправились в кишлак, еще не дойдя до кишлака, они увидели мальчишку, спешившего к отцу в горы, где тот пас овец. «Ты куда так несешся?» – спросил Джура. «Беда у нас, ой беда, русские муллу зарезали сегодня ночью», – ответил мальчишка и побежал дальше. Русские? Джура и снайпер переглянулись, знали же, кто прирезал муллу, даже знали зачем. Придя в кишлак, Джура и снайпер сразу же отправились в чайхону, потому что на востоке только здесь можно было узнать все новости и познакомиться с жителями селения. Правда, сегодня в чайхоне было немного народа, большая часть людей толпилась у дома муллы, люди шепотом переговаривались между собой, и в их глазах читалась ненависть к пришедшим завоевателям: чем не угодил им мулла, активно призывавший не воевать против русских, дабы в их кишлаке был мир и согласие. Сколько раз Мустафа из отряда Мусы призывал правоверных воевать против русских, сколько раз агитировал молодежь вступать в отряды Мусы, но мулла убедил всех не воевать, и для жителей кишлака установилась тихая и спокойная жизнь, и за это русские убили муллу, то, что это сделали русские, сомнений не вызывало, потому что из груди муллы торчал штыкнож, который крепится на автомат Калашникова, русский автомат. Значит, русские хотят войны, жители были в растерянности и недоумении, может, старик Саид скажет, что нужно делать. Молодежь рвалась к отмщению, хотела идти добровольцами в отряды Мусы, люди зрелые стояли потупив глаза, а Саид стоял в растерянности и не знал, что сказать людям. И тогда из толпы вышел Джура, он поклонился и обратился с приветствием к жителям кишлака. «Я пришел к вам издалека, я не был мусульманином, я был когдато русским и потому знаю русских, знаю их подлую сущность. Они пришли сюда, чтобы установить свои порядки, чтобы ваши жены и дочери ходили в коротких юбках и красили лица напоказ всем мужчинам, дабы смущать правоверных, они хотят загнать женщин в школы и учить их, что человек произошел от обезьяны, что не Всевышний решает нашу судьбу, а мы сами творим ее. Подумайте, к какому хаосу толкают такие учения, женщина без паранджи и чадры видит в муже своем не хозяина, не владыку, а обезьяну, требующую еду и плотское удовлетворение, женщину, которая одна в течение всей жизни хочет распоряжаться судьбой мужчины, они хотят научить пить вас водку, дабы вы уподоблялись грязным свиньям, мясо которых они жрут с большим аппетитом, самые грязные их фантазии они будут демонстрировать вам на сцене театров и в кино. Правоверные, я пришел к вам, приняв вашу веру, веру стабильности и порядка, за эту веру мы должны сегодня сражаться, да, мы можем умереть, но умрем мы чистые духом и верой нашей, там нас ждет величайшее счастье и блаженство».