Литературная Газета: Литературная Газета, 6597 (№ 19/2017)

Для нашей страны социалистическая революция – это не только мечта студентов и бедолаг, не только историософская разработка, не только разрушение буржуазного мира, но и держава, которая за семьдесят лет показала примеры развития, побед, кризиса и распада. Получился сильный сплав революционной мечты и государственной реальности. С тех пор за Октябрь у нас ещё и «сила привычки», с которой Ленину приходилось бороться.

Примирение – дело благое. Но нынешние красные и белые – обыкновенная бутафория, нам бы русских с украинцами примирить, это и впрямь затруднительно и важно. А Врангель с Фрунзе во всём разобрались без нас. Никаких комиссаров и белогвардейцев давным-давно нет, если не иметь в виду разновидность игры в казаков-разбойников. Да и в 1920-м всё обстояло не так, как в фильме «Неуловимые мстители». Раскол и колебания – куда более точное определение той исторической фактуры, чем военно-полевая терминология.

Настоящее примирение состоялось, когда раны Гражданской войны действительно болели. Почему главной книгой сталинской эпохи стал роман «Тихий Дон», в котором нет ни апологии коммунизма, ни дифирамбов Сталину? Когда мы сочувствовали трагедии Григория Мелехова – это и было примирение красных и белых. В 1930–1940-е Русь советская осваивала наследие веков. Давайте пересмотрим самый помпезный пропагандистский фильм сталинского времени – «Клятву». Главный герой скептически отнёсся к революции, он не верит большевикам, в годы Гражданской он – по ту сторону баррикад. Но постепенно понимает, что новая власть, несмотря на ошибки и отступления, несёт в Россию прогресс. И становится воплощением советского человека. Примерно о том же сокровенная для советской традиции пьеса «Кремлёвские куранты», где представитель «старой формации» вдохновляется грандиозным замыслом плана ГОЭЛРО. К чему говорить о необходимости примирения в 2017-м, когда инженер Забелин ещё в 1939-м примирился с советской властью?

Наши деды давным-давно преодолели разрыв 1917-го. Но без буржуазной реставрации. Коммунисты понимали, что неимоверно важно переболеть сектантством, чтобы «народ и партия» действительно стали едиными. И к середине ХХ века вражда между красными и белыми уменьшилась до комариных масштабов.

Если не перечёркивать советский опыт – он не раз нам поможет. Думаю, будущее человечества – не в усугублении индивидуализма, не в развитии спекулятивных финансовых систем и уж, конечно, не в упразднении просвещения. А в СССР несколько поколений попытались жить по-прометеевски, с гордостью за земное предназначение человека. У нас было слово «товарищ», ныне почти забытое. По всей Руси великой звучит неестественное, антикварное, надменное «дамы и господа». Понятие «товарищ» – это, когда чванство постыдно, а братство естественно, когда главное – твой труд, а не происхождение. За последние годы в мире стараются искоренять дискриминацию – подчас неуклюже, с перекосами. А мы уже были товарищами, но отдали это богатство за понюшку табака.

В идеях Октября немало того, в чём мы сегодня остро нуждаемся. Тут речь не о тактике вооружённого восстания, а о стратегии «одной отдельно взятой страны», строившей социализм. В советском обиходе выработалось сочетание сильной личности и коллектива, в котором семеро одного не ждут. Сегодня нам не хватает советского прагматизма. Нацеленности на результат. Не хватает советского отношения к Просвещению. Именно так – с большой буквы. Опасно, что у нас пожухла вера в человека, которую 26 лет назад отменили «сверху», а точнее – подменили обожествлением хозяев жизни.

В советское время мы заглянули в будущее. Строилось новое общество, независимое от диктата ростовщиков. В 1977 году Брежнев сказал: «60 лет назад мы ступили на путь, по которому уже сейчас идут миллионы и по которому суждено пройти всему человечеству». Но прошло 14 лет – и система рухнула. Не раз приходилось слышать: Союзу был необходим «наш Дэн Сяопин». Но «брежневики» и так отодвинули страну от чрезвычайщины, от нашенского аналога «маоизма». Чего им не хватило – так это слаженной смены караула. То есть не Дэн Сяопин нам был необходим в 1982-м, а уж скорее нашенский Цзян Цзэминь. Это – ставка на профессионалов, на новую плеяду квалифицированных управленцев. В нашей стране эту роль могло сыграть поколение Бакланова, Маслюкова, Козловского, министра геологии СССР... Как политические лидеры они, к сожалению, не состоялись. А в перестройку прагматические задачи были подменены песнями сирен и гамаюнов – и мы упустили страну, как ведро в колодец. Система утратила логику развития, её тянули в разные стороны… И нынешние нервные пляски вокруг столетия революции, увы, показывают, что до возвращения к здравому смыслу нам далеко.