Валерий Могильницкий - В долине слез. О великих узниках Карлага

И дальше «Флеров» сообщал: «По своим убеждениям Тарле – эсерка, чего не скрывает; относится враждебно к Советской власти, к товарищу Сталину, называя его «тупая голова», «неумный» и так далее… Она утверждает, что сталинисты чинят расправу над инакомыслящими, что ГПУ вынуждает давать их нужные ему показания и часто люди клевещут сами на себя. Один из приемов получения ложных показаний – это «конвейер», когда человек сидит за столом следователя до 72 часов, совершенно «балдеет» и подписывает все, что угодно. По этому поводу Редкозубов говорил ей: «Если Сталина и подсудимых переменять местами, то получилось бы то же самое, если не больше!» Тарле с ним согласилась».

В донесении от 13 февраля 1937 года «Флеров» сообщает, что в лагере создана так называемая группа Ермолаевой, которая проводит на ее квартире тайные собрания, где звучат антисталинские высказывания».

Чтобы яснее было, о ком пишет «Флеров», поясню, что Вера Михайловна Ермолаева была высокоинтеллигентным человеком. Она училась в Петербургской школе живописи, рисования и скульптуры М.Бернштейна и Л.Шервуда (1911–1914 г.). В годы учебы ездила во Францию, Швейцарию, Англию. В 1917 году окончила Археологический институт в Петрограде. После его окончания организовала артель художников «Сегодня», которая выпускала небольшими тиражами детские книжки, украшенные линогравюрой. Сблизившись с художниками-новаторами, она стала одним из ведущих деятелей русского авангарда. С 1925 года работала в детском отделе Госиздата.

По ложному доносу в декабре 1934 года Веру Михайловну (а было ей уже сорок один) якобы изобличают в том, что она «является участником контрреволюционной группировки в Ленинграде, пытающейся наладить нелегальную связь с заграницей, ведет антисоветскую пропаганду среди окружающих». Управление НКВД Ленинградской области, рассмотрев следственный материал, постановляет привлечь ее в качестве обвиняемого по статьям 58–10 и 58–11 УК. 29 марта 1935 года особое совещание НКВД приговаривает В.М.Ермолаеву, по социальному положению дворянку, дочь крупного помещика Саратовской губернии, сестру члена ЦК партии меньшевиков, образование высшее, по специальности художницу, как СОЭ (социально опасного элемента) на срок три года. Отбывать наказание направляют в Карлаг. Здесь ее определяют в поселке Долинка по Первой улице, дом 35.

Почему я так подробно рассказываю о Вере Михайловне Ермолаевой? Да потому, что она тоже была незаконно репрессирована. Для нее смыслом жизни было искусство, она была далека от политики, ни в каких партиях не состояла и участником контрреволюционной группировки не была. Как ни пытались следователи пришить ей «политическое дело», ничего не получалось. Тогда, следуя советам высокопоставленного чекиста Лациса, они стали задавать ей вопросы, какого она происхождения, воспитания, образования… И «компромат» появился: дворянка, дочь крупного помещика, сестра члена ЦК партии меньшевиков… Одного этого было достаточно, чтобы ее упечь в сталинские лагеря. Подошла под схему Лациса! И ее надо истребить как представителя буржуазии, как враждебный советам класс! А потому надзор над ней надо усилить, проверяя ее духовный мир, взгляды.

Между тем, лагерная жизнь в Долинке шла своим чередом. Общительная по своей натуре, отзывчивая на чужое горе, Вера Михайловна старалась помогать людям, обреченным на вымирание. И в дом, где она жила, потянулись горемычные, такие же, как она. Потянулись как к спасательному очагу, как к огню, мелькающему в дебрях темного непроходимого леса. И, конечно же, они жаловались на свою судьбу, на кровососа Сталина, убийц из НКВД… Ведь правда со дна моря выносит, душу больную лечит. И Вера Михайловна понимала правду людей, сочувствовала им, обогревала добрыми словами, своей большой нерастраченной любовью к жизни. Она верила, что придет время, оковы тяжкие падут, и на обломках самовластья вырастет их счастье…

Иду Тарле она приветила в первый же день ее прибытия в Долинку, позвала к себе на чай, чтобы ободрить, снять налет печали и ужаса с ее красивых карих глаз, разгладить рано появившиеся глубокие морщины на лице… И за колючей проволокой есть жизнь, утешала Вера Михайловна родственницу академика. Придет время, и все поймут, что в Долинку попадают без вины виноватые. Только вера, надежда и любовь спасут обреченных от страданий и мук.

Но Ида Вениаминовна не желала следовать наставлениям Ермолаевой. Видя вокруг себя произвол властей, серость и дикость нравов конвоиров, отсутствие нормальной пищи и одежды у заключенных, она решила бороться против зла сталинизма. Начитанный и высокообразованный человек, она берется за перо, чтобы рассказать миру всю правду о злодеяниях в лагерях Карлага.