Цви Найсберг - Про то, как враг народов войну выигрывал

Василь Быков, «Карьер».

«– Да ну их, этих щелкоперов! – снова повысил голос Желудков. – Терпеть не могу. И на войне не терпел. За что их уважать?

Бывало, если какая операция намечается, сроки ведь ужатые, так эти штабы на бумаги все время и угробят. Месяц с бумажками возятся, графики чертят, перечерчивают, утверждают и согласовывают. Потом ниже спускают, опять чертят и согласовывают и так далее. А придет, наконец, к исполнителю, в полк или батальон, времени и не остается. Комбату некогда на местность взглянуть, где наступать будут, до атаки час светлого времени остается».

20

Причем это как раз из-за подобного рода невозмутимо заоблачных планов самое начало той войны великая страна и встретила во всеоружии до чего изначально уж как-никак исключительно совсем бесплодной попытки и впрямь-то нахрапом вытеснить подлого врага именно туда, откуда он к нам до чего внезапно и более чем безрассудно разом пожаловал.

А между тем среди наиболее зрительно выпуклых последствий подобной откровенно так безбожно простецкой тактики и стало то на редкость беспардонное вклинивание немецких войск в самую глубину доселе неизменно подверженной плотской любви ОТЦА И КРОВОПИЙЦЫ НАРОДОВ и впрямь никак так незамысловато же ставшей именно мигом вовсе-то совсем разом бывшей советской территории.

И надо бы тут и про то сколь этак весьма скабрезно и желчно как-никак попросту ведь совсем мимоходом чисто так сходу разом заметить… а именно, что все те на свете до чего еще грандиозные поражения более чем неизменно оказывают САМЫЙ ТАК, ЧТО НИ НА ЕСТЬ истинно тяжелейший психологический эффект.

Да и вообще смело наступать, да и прямо в лоб до чего отчаянно же атаковать можно было лишь в том единственном случае, коли тебе и впрямь, про то как-никак во всем заранее полностью ведомо, а чего это вообще такое творится на вверенном тебе участке фронта.

Ну, а коль скоро сквозь мутную нетрезвость разве что только и хватит у главнокомандующего ума после трезвона телефона разом же встать во фрунт, да и послушно и жизнерадостно, что есть сил отрапортовать о том, что все давным-давно готово к тому самому до чего давно более чем весьма долгожданному широчайшему наступлению…

И оно и впрямь-таки действительно вскоре начнется, и будут бессмысленно гибнуть люди, поскольку без тщательно выверенных на карте точек удара всякое наступление до чего только незамедлительно превращается в простую свалку, причем картина всеобъемлющего хаоса сопровождала именно уж как-никак практически все большие наступления Красной армии.

А между тем всеми теми отчаянно бравыми кавалерскими наскоками можно было разве что только сгоряча своему врагу совсем этак невзначай и на скорую руку сколь до чего откровенно как-никак вполне всерьез во всем подсобить.

В самой великой спешке и близко никак необдуманно затеянное, а заодно и выражающее одно лишь то на редкость залихватское желание, куда поскорее надрать бы уши наглому агрессору может подчас разве что оказаться выгодным одному треклятому врагу, а особенно если он свое дело действительно уж твердо и до конца верно ведает.

21

А этак-то, кстати, совсем же недолго и свои собственные части морально во всем более чем безнадежно ослабить и разложить, причем как-никак явно совсем еще задолго до подхода живого противника, а именно всем тем донельзя тупым их изматыванием еще вот по пути к фронту пешком, да и сущей безостановочной бестолковщиной.

Ну а заодно и той, как и понятно, сколь несусветно и донельзя так зримой и беспрестанной совсем ведь нисколько несусветной неразберихой…

То есть, те самые гражданские люди, что были лишь разве что только вчера наспех позваны в армию из своего родного двора…

Все они пока живы-здоровы, да только заспаны и никак не поевшие толком, затасканные в дороге и сутолоке, а потому и бросать их сходу в бой – значило только-то и отдать их на заклание фрицам, и ведь никого они не убьют и ничего не остановят, а попросту даром полягут все, как один…

Но отчетность есть отчетность, а потому и все те новоприбывшие войска совершенно же незамедлительно и вправду так сходу на деле следовало разом вот бросать на затыкание прорех в весьма, надо сказать, чрезвычайно протяженной линии фронта.

А, кроме того, при советской системе многоглавого, а все-таки совершенно уж вовсе бестолкового командования, понять, где свои, а где немцы, было порой очень непросто, раз все подчас столь отчаянно перемешивалось во времена всякого до сущего сумасбродства попросту сумасшедшего натиска чудовищно массивного, словно бы слон в посудной лавке, необычайно массового наступления.