Яннис Николопулос - Раздвигая границы. Воспоминания дипломата, журналиста, историка в записи и литературной редакции Татьяны Ждановой

По-гречески Вирджиния говорила плохо, но по мере сил поддерживала греческий язык в собственной семье в интересах детей. Со своими родственниками бабушка говорила на триестинском диалекте итальянского языка. Об одном из кузенов Вирджинии было известно, что он служил офицером в австро-венгерской армии и во время Первой мировой войны попал в плен к британцам. Последние сохраняли в то время «джентльменское» отношение к военнопленным офицерам, и мой родственник провел годы плена довольно сносно, время от времени даже играя в футбол со своими товарищами по лагерю. Как рассказывали у нас в семье, Англия произвела на него неизгладимое впечатление. Вообще, все мои родные по бабушкиной линии были чистой воды «западниками», так как их культура была западной.

В Грецию бабушка Вирджиния попала в конце 1890-х годов в связи с тем, что ее муж Эммануил был назначен главой триестинской представительской фирмы в Афинах. К сожалению, через десять-пятнадцать лет благополучной жизни мой дедушка заболел и умер, оставив в столице в трудном положении вдову, почти не говорившую по-гречески, и четверых детей. Все это происходило на фоне Первой мировой войны, расчленившей Австро-Венгерскую империю на несколько новых государств, так что возврат домой был для бабушки крайне затруднителен, если вообще возможен.

В результате Вирджиния и большинство ее детей осели в Греции, и только самый старший сын, мой дядя Константин Протеджико, учившийся и начинавший работать в Триесте, остался жить на родине, став там со временем видным банкиром – директором местного Итальянского банка. Старшая дочь Нина, также задержавшаяся вначале в Триесте, после смерти отца добралась до Афин и стала первой помощницей матери в воспитании своих братьев и сестер. Все эти дети семьи Протекдикос родились в Триесте. Моя мама, шестая по счету и самая младшая, – одна из всех родилась в Афинах.

Моя бабушка была католичкой, а дедушка православным греком. По закону о смешанных браках, действовавшему в Триесте в то время, все мальчики, родившиеся от таких браков, «наследовали» вероисповедание своих отцов, а девочки – матерей. Таким образом, сыновьям Вирджинии предстояло стать православными, а дочери должны были воспитываться в католической традиции. Однако, когда моя бабушка осталась одна в Греции с маленькими детьми, она решила всех детей сделать православными, в том числе и девочек. Детей своих бабушка держала в ежовых рукавицах. Сама она при этом до конца жизни оставалась ревностной католичкой.

Все дети прекрасно учились в греческих школах и впоследствии заняли достойные места в греческом обществе. Например, мамин брат Димитриос Протекдикос, которого в семье звали Мимисом, стал одним из директоров коммерческого банка «Этники трапеза» («Национальный банк»), и по сей день являющегося одним из крупнейших банков Греции. Он был женат, но детей не оставил. Другой брат, Никос, стал директором коммерческого Ионического банка в Афинах. У него был один сын Теодорос (Дори), воевавший во время Второй мировой войны в Северной Африке и ставший впоследствии успешным коммерсантом в области купли-продажи кораблей.

О моем дяде Константине Протеджико и тете Нине Сеферли я уже упоминал чуть выше. Добавлю лишь, что у дяди был один сын, который умер в возрасте восемнадцати лет от пневмонии после высокогорного похода по Альпам. Нина и Сеферлис имели трех дочерей, работавших в Афинах банковскими служащими. Одна из них – Вирджиния, названная в честь своей бабушки, вышла замуж за Мицоса Леонардоса, кузена моего отца и его доверенного лица в «Та Граммата».

Вторая сестра мамы, Мария, стала женой бизнесмена Вангелиса Заппаса, который происходил из семьи греческой диаспоры в Румынии. Наиболее состоятельные члены этой семьи давно известны в Греции как крупные благотворители. В частности, миллионеру и меценату Евангелосу Заппасу, одному из богатейших европейцев конца XIX века, греки обязаны появлением в центре нашей столицы известной достопримечательности – элегантного выставочного павильона «Заппион», гармонично вписавшегося в зеленый парковый массив вокруг здания греческого парламента на площади Конституции [9] Помимо всего прочего, Евангелис Заппас, сыграл важнейшую роль в возрождении Олимпийских игр в современную эпоху. В 1859–1889 годах он профинансировал проведение четырех Олимпий, предшественниц Олимпиад, проводившихся с 1896 года под эгидой Международного Олимпийского комитета. Собственно говоря, первые летние Международные Олимпийские игры 1896 года в Афинах проводились на средства, собранные в ходе общественной кампании в Греции, благотворительные средства из финансового наследия Заппаса и пожертвования еще одного виднейшего греческого мецената – Георгиоса Аверофа. Упомянутый в этой главе Заппион был построен при поддержке Заппаса к открытию четвертых Олимпий в Греции. .