Игорь Уразов - Культ Высоцкого. Книга-размышление

Я рассматриваю предложенные мне книги. Разговор с хозяйкой квартиры продолжается. Обмолвливаюсь, что тоже написал книгу о Владимире Семёновиче, в связи с чем моё мнение о Великом Барде стало меняться.

Я более серьёзно вник во многие вопросы ЕГО жизни и творчества. И от состояния ПОЛНОГО ОБОЖАНИЯ своего кумира, пройдя стадию ПОДОЗРИТЕЛЬНОЙ НАСТОРОЖЕННОСТИ, незаметно для себя я оказался в пункте если и не ПОЛНОГО НЕПРИЯТИЯ, то всё равно где-то поблизости. Интересная метаморфоза, неправда ли?

– А что Высоцкий? – спокойно рассуждает хозяйка. — Играл в театре, снимался в кино, пел песни. Что в этом плохого?

В этот момент я понимаю, что бесполезно высказывать какую-либо критику в направлении Высоцкого тем, кому более тридцати лет «талдычат» из всех «утюгов и паяльников» о том, как был жестоко затравлен коварными коммунистами этот «великий правдолюбец и бессребреник». Поэтому я не стал проводить с хозяйкой агитационно-пропагандистскую работу, лишь заикнулся про совершенные несуразицы и даже откровенное враньё в книгах о НЁМ. Для примера привёл высказывание Любена Георгиева:

«Высоцкий никогда не был алкоголиком, и это надо сказать громко. Он нигде не был в таком качестве зарегистрирован, никогда не лечился. Однако, к сожалению, он не сумел до конца побороть пристрастие к водке, несмотря на помощь современной медицины и техники и несмотря на то, что был автором многочисленных песен, направленных против пьянства. Он оказался в этом отношении человеком слабым, а при его образе жизни подобные наклонности могли стать для него гибельными. В который раз он подтвердил непреложное старое печальное правило: легче бороться с пороком в глобальном масштабе, чем победить его в себе самом» 4 4 Любен Георгиев. «Владимир Высоцкий знакомый и незнакомый». Москва. Издательство «Искусство». 1989 г. Стр. 74. .

Ну разве не несуразица: «Алкоголиком не был», «Он нигде не был в таком качестве зарегистрирован, никогда не лечился» и тут же: «Однако, к сожалению, он не сумел до конца побороть пристрастие к водке, несмотря на помощь современной медицины и техники…»? Не кажется ли Вам, что тут просто выпирает какая-то противоречащая логическому смыслу белиберда? Вот эта книга. Почитайте! И я вынимаю из стопки представленных мне хозяйкой книг работу Любена Георгиева.

– Да, – согласилась моя собеседница, — высказывание несколько противоречивое.

Если бы это был единственный случай в высоцковедение, но вся наша ВЫСОЦКИАНА состоит из таких противоречивых эпизодов и событий. Когда я более детально стал изучать всё, что сумел достать из написанного о Высоцком, то мне стало за себя стыдно. Где же я раньше-то был? Почему-раньше-то ничего не видел и не понимал? Впрочем, ответ на этот вопрос мне известен. Раньше почти вся подаваемая информация о Высоцком сводилась к известной триаде: «ОН гений. ЕМУ не давали нормально жить и творить. ОН пел только правду» . Никакой критики в ЕГО адрес мне не встречалось. Пожалуй, первой книгой, попавшей мне в руки, где Высоцкий не обожествлялся, была работа Фёдора Раззакова «Другой Владимир Высоцкий. Тёмная сторона биографии великого барда». Теперь и эта книга запрещена судом по иску Никиты Высоцкого (сына Поэта) как клеветническая (2). Вот такая у нас ВЫСОЦКИАНА!

Я продолжаю рассматривать книги. Отсчитываю деньги. Между делом разговариваем о чём-то ещё… В конце концов, я прощаюсь с хозяйкой с полным осознанием того, что мы говорим на разных языках. Последняя запомнившаяся мне фраза моей собеседницы была: «Русские тоже хороши…!» . В чём и перед кем в этот раз – по мнению моей оппонентки (кстати, русской с виду женщины) провинились русские, я уточнять не стал. Не стал и переубеждать. Пусть остаётся при своём мнении. Я уже многое знаю о людях, и не мне их переделывать. Как говорится, если кто-то не хочет верить во Всемирный Заговор, то насильно его поверить в это не заставишь. Впрочем, как и наоборот, если кто-то верит, то…

К сожалению, у меня с собой было не так много денег, ведь я намеревался приобрести лишь две-три нужные мне книги. До сих пор жалею, что выкупил не все: пригодились бы в будущем для обмена с другими коллекционерами. Но искомая книга Павла Леонидова «Высоцкий и другие»теперь была у меня.

Всего моя книжная коллекция в этот вечер пополнилась на 9 новых наименований, некоторые из которых я видел впервые.