Мария Николаева - Сверхситуативное мышление. Чуждый опыт

Как только сняли карантин и открыли границы, сразу вернулась протестная повестка в связи с законом о свободе вероисповедания, принятым в Черногории. Проблема в том, что данный документ предусматривает изъятие церковной собственности у Сербской православной церкви. Однако, заявления о том, что он якобы прямо «взорвал общество» и «сплотил оппозицию», сильно преувеличены. Дело обстоит, по-видимому, не совсем так, как хотелось бы видеть или хотя бы представлять. Не случайно, сербский президент обратился к России с просьбой о защите православной церкви на Балканах, чье «выживание в регионе находится под угрозой». Хотя после вступления Черногории в НАТО сложно говорить о серьезном влиянии России на эту страну, не говоря уже о том, что обязательная регистрация иностранцев по месту проживания была введена сразу после разгрома пророссийской оппозиции, хотя туризм и политика – совсем разные вещи.

Давайте оставим геополитику профессиональным дипломатам, и просто глянем на обычную жизнь черногорцев. Я сама провела две зимовки в Черногории до и после принятия вышеупомянутого закона. Могу с полной ответственностью заявить, что я не увидела в жизни общества вообще никаких изменений, хотя часто посещаю разные церкви и монастыри с исследовательскими целями. Демонстрации удается собрать в столице, однако в таких малых городках, как Герцег-Нови, Котор, Тиват, где я бывала в те самые даты, на которые были назначены пресловутые протесты, их вообще было не видно и не слышно. Более того, нередко звучали от местных такие реплики, что дескать завтра в церковь лучше не ходить, потому что там будут эти «маргиналы» собираться. Отношение к раскачиванию общества у самого людей, очевидно, весьма нелестное.

Спрашивается, почему черногорское общество в массе своей на самом деле довольно равнодушно к новому закону. Во-первых, а что плохого в свободе вероисповедания? Да, теперь ею могут воспользоваться адепты новейшей черногорской церкви, однако их крайне мало и они никому не мешают. Во-вторых, именно старшее поколение, которое по идее должно составлять костяк прихожан, выросло еще при коммунизме и доселе не слишком религиозно, а то и вовсе откровенные атеисты (например, мои последние хозяева-пенсионеры – он неверующий, а она католичка). В-третьих, прихожане ходят в храмы молиться, им совершенно неважно, кому принадлежит здание церкви как объект недвижимости, они не будут за это биться. В-четвертых, реальных проблем в Черногории хватает в экономической сфере, народу интереснее зарабатывать на туризме, а не заниматься спасением души. В-пятых, исторически территории страны входили в состав таких разных империй, что несмотря на преобладание сербской церкви, веротерпимость там на довольно высоком уровне.

Церковь Св. Николая – древний и главный православный храм в старом городе Котор оказался в фокусе скандала в самом начале карантинных мер, принятых правительством Черногории. Священник этой церкви был вызван в полицию на допрос по поводу богослужения, несмотря на запрет массовых собраний. Он аргументировал свою невиновность тем, что пришло всего два десятка прихожан, а храм вместительный, поэтому социальная дистанция была соблюдена. Однако показательно другое: по большим праздникам в храме не протолкнуться, да и обычные вечерние службы происходят при изрядном скоплении верующих (я свидетель). Вывод простой: ведь черногорцы сами предпочли не нарушать постановления правительства и добросовестно отказались от литургии. Тогда священника отпустили – но выбор народа достаточно очевиден, никто особенно не собирается бороться за церковь против государства.

Вот и получается, что имеется скорее очередное раздувание протестов в масс-медиа, тогда как на самом деле они слабы и локальны.

Повышенное внимание к явлению младостарчества спровоцировал строптивый священник, будучи далеко не единственным духовным отцом с подобными склонностями. Сектоведы считают, что отказ подчиниться церковным властям свидетельствует о растущей в церкви проблеме младостарчества – неправильной и опасной практики наставничества, которая приобретает все более тревожные черты. Младостарчество – это такое порочное и осуждаемое явление в церковной жизни, связанное со злоупотреблением пастырской властью, характеризуется стремлением полностью подчинить себе волю или сознание прихожан, присвоением себе завышенных полномочий. Это подход неопытного священника, который думает, будто он все вопросы может разрешить без личного опыта своего подопечного. Обратите внимание: без личного опыта.