Серёжа Нехаенко - Провинциальные рассказы

Шло время продакшена: составление битов, запись, сведение. Было странное ощущение, ведь я проделал долгую кропотливую работу, длиною почти в год. А после выпуска вряд ли её услышит большое количество людей. Я не тщеславен как автор или как личность, но как и любой творец я хочу славы своим работам.

На последнем этапе всё больше и больше пространства в моей голове занимали сомнения. Настал странный период, я рассорился со всеми, кто помогал мне на этапах производства. Не знаю почему, но я приостановил работу над альбомом на неопределенный срок.

Кажется я потерялся по пути.

Прошло уже полтора года, альбом лежит у меня в почти готовом варианте в компьютере. Возможно настанет время, когда я его выпущу с классной пиар-компанией на свою аудиторию, смогу нормально зарабатывать на своем творчестве и порадую родителей. Пока я отправился в путешествие по России, в поисках этнических особенностей и крутых мест, коих у нас хватает. Кризис запустения взял вверх надо мной в последнее время, видимо после покинутой богом страны, взялся и за нас всех. Кому как ни нам – жителям коренной провинции знать, что за всеми нами прийдут.

Жизнь в провинции течёт совсем по-другому. Гораздо медленнее и зыбуче, чем в столице, но живее и эмоциональнее. Зачастую так происходит, что именно здесь творится нечто настоящее, казалось бы невозможное с точки зрения космополитически настроенного хиппи, живущего по установкам глобализированного интернетом общества.

В таких отдаленных местах судьбы Родины видятся иначе. Скорее проще, ведь в местах отдаленных приоритетнее «малая Родина», что представляется квартирой по прописке. Взгляд на страну за 1500 км от Москвы меняется кардинально по мере удаления от исподней. Нельзя окрестить этот взгляд каким-либо оценочным суждением, по типу: «положительно» и «не положительно». Вопрос в установке призмы сквозь которую ты смотришь. Интереснее тот факт, что «взгляд» полярно меняется при перемещении в обратную сторону. Имея опыт подобных перемещений, могут прийти интересные мысли, как после прочтения «Путешествия из Петербурга в Москву» Радищева.

Покидая границы отдаленных городов, направляясь в сторону Москвы и Питера или зарубежные страны, ты словно выходишь из тёмной комнаты в которой просидел всю жизнь в большой мир, светящийся от свободы волеизъявления и отсутствия рамок поведения, регулируемых традициями, сложившимися из местечковых легенд и мифов, за пьянящим воздухом возможностей.

Если выходить за рамки повествовательного жанра и попробовать визуализировать свою мысль через воспринимаемый текст, то мы пришли бы к картине с изображением террариума, в котором давно течет своя жизнь, со своей экосистемой и принципами биологической жизни. Подходя к стеклянным стенам аквариума ты с иными мыслями воспринимаешь букашек, барахтающихся под колючими стеблями роз и папоротников. Удивительное зрелище пробирает твой разум до костей и дарит ощущение некого дивного мира, в который не хочется вмешиваться, дабы не рушить его устои.

Но это лишь обманчивое впечатление взгляда из вне, ведь оказавшись с обратной стороны, ты понимаешь что террариум является садом, поросшим терновыми кустами, которые словно защитная стена охраняют его от различного рода вмешательств.

Безразличие здесь лучший выход. Ведь если ты теряешь способность генерировать пуленепробиваемый хитиновый панцирь, твоя душа будет изранена о ядовитые колючки тернового забора. Традиции и духовные скрепы не дадут возможности проанализировать и примерить на себя вещи, пришедшие из интернета и прочих продуктов прогресса. Ты же не будешь противоречить интересам стаи, коей стала твоя коммуна? Защита от пауков внешних на много важнее, чем от внутренних. Тарантул в муравейнике может ловить и поедать жуков из соседних роев, а его любовь к мясу муравьев из коммуны – всего лишь плата за видимую безопасность. Каждый кто находится за терновыми кустами знает, что свой тарантул лучше паука птицееда, что бродит в относительной дали от родного муравейника. Пускай, что птицеед и не интересуется муравьями вовсе, но возможно это его хитрый план, который он начнет вводить в исполнение, когда родной тарантул отвернется.

Я уже проронил свет на культ жертвоприношения в муравейнике. Сам факт того что внутри коммуны находится опасный для неё представитель, взамен на предполагаемую защиту всегда покажется сомнительным человеку, который смотрит на террариум из вне. Мы ответим скептикам по православному: «Не лезь в чужой монастырь со своим уставом».