Артур Токарев - Николай II. Правда и ложь

«Мужики с бородами» сразу почувствовали наступление новой смуты, а вот остальная публика, зачарованная свалившейся на их голову свободой, смогла «протрезветь» лишь спустя несколько месяцев, когда разруха в стране достигла грандиозных масштабов. Уже летом 1917 года в Петрограде и Москве прошли массовые манифестации с портретами цесаревича Алексея Николаевича и несостоявшегося императора Михаила Александровича, однако действующая власть «разворачивать» курс не планировала. Тем не менее, многие люди не только желали, но и верили в скорое восстановление старых порядков, среди них была и поэтесса Марина Цветаева, которая за три месяца до убийства царской семьи написала следующее стихотворение:

«Это просто как, кровь и пот:

Царь – народу, царю – народ.

Это ясно, как тайна двух:

Двое рядом, а третий – Дух

Царь с небес на престол взведён:

Это чисто, как снег и сон.

Царь опять на престол взойдёт –

Это свято, как кровь и пот». 8 8 М. Цветаева. Собр. соч.: В 7 т. / Сост., подгот. текста, коммент. А. Саакянц и Л. Мнухина М.: Эллис Лак, 1994–1995.

Религиозный философ, литературный критик и публицист Василий Васильевич Розанов надеялся на то же самое: «Никогда я не думал, что Государь так нужен для меня: но вот его нет – и для меня как нет России… Без царя я не могу жить. Посему я думаю, что царь непременно вернётся, что без царя не выживет Россия, задохнётся ». 9 9 Розанов В. В. Апокалипсис нашего времени: [В 9-ти частях] / В. В. Розанов. – Сергиев Посад: Тип. И. Иванова, 1917–1918.

Тоска по старой России ощущалась и среди некоторых политических и военных деятелей. Адмирал Колчак на вопрос: «Как Вы представляете себе, Ваше Высокопревосходительство, будущее?» , ответил: «Так же, как и каждый честный русский. Вы же знаете не хуже меня настроения армии и народа. Это – сплошная тоска по старой, прежней России, тоска и стыд за то, что с ней сделали …». 10 10 К. В. Сахаров. Белая Сибирь. (Внутренняя война 1918–1920 г.). Но, тем не менее, тоскующий адмирал, будучи Верховным правителем и Верховным главнокомандующим, даже и не думал идти по пути реставрации монархии, а напротив, обращаясь к населению заявил: «Приняв крест этой власти в исключительно трудных условиях гражданской войны и полного расстройства государственной жизни, объявляю, что не пойду ни по пути реакции , ни по гибельному пути партийности» .

Вся деятельность новой власти объявлялась нацеленной на то, чтобы «временная верховная власть Верховного Правителя и Верховного Главнокомандующего могла бы передать судьбу государства в руки народа, предоставив ему устроить государственное управление по своей воле ». 11 11 М. И. Смирнов. Александр Васильевич Колчак (краткий биографический очерк). Париж, 1930.

Если даже руководитель белого движения не ставил своей целью восстановление монархии, то что оставалось делать простым людям, которые ощущали себя обманутыми, и «носились», как герой романа «Тихий Дон» Григорий Мелехов между двух огней, устав, в конце концов, от всех этих властей и желая только одного – поскорее вернуться в родной дом и жить спокойно со своей семьёй. Но спокойствия в России больше не было. Ненависть, насилие и убийства прочно вошли в реалии нового мира, в котором миллионам людей, в том числе и августейшей семье, была уготована страшная участь.

В ночь с 16 на 17 июля 1918 года в столице Красного Урала – Екатеринбурге, в доме инженера Ипатьева, вся царская семья и члены её свиты были безжалостно ликвидированы. 12 12 Были убиты: император Николай II, императрица Александра Фёдоровна, цесаревич Алексей Николаевич, великие княжны: Ольга, Татьяна, Мария и Анастасия Николаевны, лейб-медик Евгений Сергеевич Боткин, лейб-повар Иван Михайлович Харитонов, комнатная девушка Анна Степановна Демидова и камердинер Алексей Егорьевич Трупп. Через несколько дней в прессе официально объявили о казни Государя 13 13 М. Цветаева. Собр. соч.: В 7 т. / Сост., подгот. текста, коммент. А. Саакянц и Л. Мнухина М.: Эллис Лак, 1994–1995. , но к удивлению, это сообщение особого эффекта на общество не произвело. Марина Цветаева записала об этом следующее: «Стоим, ждём трамвая. Дождь. И дерзкий мальчишеский петушиный выкрик: „Расстрел Николая Романова!.. Николай Романов расстрелян рабочим Белобродовым!“ Смотрю на людей, тоже ждущих трамвая и тоже (тоже!) слышащих. Рабочие, рваная интеллигенция, солдаты, женщины с детьми. Ничего. Хоть бы что! Покупают газету, проглядывают мельком, отворачивают глаза – куда? Да так, в пустоту…». Полное равнодушие одних и глубокое молчание других!