Василий Морской - Полным ходом, или Морские рассказы 2.0

После всего этого Жиле поручали только уборочные работы, подай-принеси, и в награду за усердие Картузов разрешил ему покрасить «любимый» якорь штатной черной краской.

На следующий день мы полным ходом двинулись на юго-запад, прямиком в Филиппинское море. Через пару дней были уже у японского острова Якусима. Японский архипелаг прикрыл нас своим «телом» от тайфуна, и мы легли в дрейф (положение, когда судно уподобляется щепке и тихонько дрейфует по ветру и течению) для финишных работ на внешних борта́х. Наконец, еще через пару дней, когда на солнцепеке борта́ окончательно подсохли, мы начали движение в базу, доделывая все остальное на ходу. Постепенно «Армавир» приобретал свою заводскую красоту. Ведь гидрографическое судно редко выглядит с иголочки! На ходу, когда мириады соленых брызг и солнце делают свою работу, пароход за пару недель превращается в железяку со ржавыми подтеками. Теперь же «Армавир», сверкая свежими красками, летел в родную базу, во Владивосток. Бежали последние дни и ночи похода. Накануне пришли вести о том, как потрепал тайфун японцев на Хоккайдо и потом испустил дух, сила его угасла, и он растворился во мгле небес.

Мы, как обычно, в 16:00 заступили на вахту с третьим помощником Колбасиным Сергеем. Между собой мы звали его, конечно же, «Колбаса». Посмотрели, скоро вступаем на территорию, отмеченную на карте красным штрих-пунктиром.

– Сергей Станиславович! Почитай, пожалуйста, что за зона, от Северной Кореи вроде далеко?! Только быстро! Через полчаса мы уже в нее войдем! – Я сознательно не называл его Колбасой именно на вахте, так сказать, в официальной обстановке.

– Исключительная экономическая зона Северной Кореи! Разработка шельфа, рыбная ловля и прочие экономические активности запрещены! Сквозной проход разрешен всем судам!

– Ну, тогда ладненько! Идем себе, как и шли, кратчайшим курсом на Владивосток! – Я устроился в командирском кресле и мыслями уже был дома.

Вскоре Тамара принесла нам к чаю свежую выпечку и, как обычно, накрыла в метеорологической небольшой столик на троих. Сделала все очень аккуратно и бесшумно и уже на выходе спросила:

– Василий Михайлович, может, вам к чаю варенья домашнего принести?

– Спасибо вам большое, Тамара, не нужно, мы все тут худеем, сладкое стараемся не есть! Да, Сергей Станиславович?! – Я посмотрел на Сергея, который давился от смеха, стоя перед экраном радиолокационной станции. Я понял его тонкий намек на мои «толстые» обстоятельства.

– Колбаса, я не понял, что за смех! – Тамара уже спустилась по трапу в коридор, и я вышел на крыло мостика, на воздух. Солнце скоро будет садиться в море, прекрасное зрелище! Я собрался на это посмотреть в который раз!

– Василий Михайлович, слева, пятнадцать миль, с пеленга 300 градусов, быстродвижущаяся цель! Идет наперерез!

– Ну и что, смотри лучше! Как дистанция? Сокращается?

– Сокращается быстро.

– Как быстро?

– Оч-чень быстро!! – Тут голос Колбасы дрогнул, и я, схватив бинокль, вернулся на левое крыло. Точка, темно-серая, действительно приближалась быстро. Я позвонил командиру:

– Александр Евгеньевич, тут какая-то шняга, идет быстро! Сближаемся! Я потихоньку буду отворачивать вправо! – Я тут же дал команду рулевому:

– Саша, право пятнадцать! – Белов беззвучно чуть крутнул штурвал, и «Армавир» легко подвернул вправо. Я вскинул бинокль, и холодок побежал по спине, точка превратилась в большой катер, который опять шел на пересечение нашего курса! В бинокль я уже разглядел белый номер на борту, все ясно – военные! Акимов уже был на мостике, тоже всматривался по левому борту. Уже было видно без бинокля, что скоростной военный катер средних размеров приближался к нам, и абсолютно точно именно к нам, имея какие-то странные намерения!

– Рулевой, право двадцать! – Мы еще отвернули правее, так что катер остался по нашей корме, однако он имел видимое преимущество в скорости и быстро приближался к нам и вскоре встал параллельным курсом. На палубе внизу Картузов с боцманской командой с интересом рассматривали идущий рядом, метрах в восьмидесяти, небольшой военный катер. То, что это были военные, не было сомнений, шаровые борта (окрашенные серой краской), пушка на носу, калибра 25—50 мм, небольшая, но шороху могла бы наделать.

Наступали сумерки, однако совершенно очевидно, что намерения у них были агрессивные. Мы отчетливо видели на палубе катера небольшой отряд военных в униформе, с оружием наперевес. В ту же секунду пушечная турель повернулась вокруг своей оси, и ствол пушки направился прямо на наш мостик. Мы с Акимовым даже инстинктивно присели на мостике и почти ползком двинулись внутрь ходовой рубки.