Василий Морской - Полным ходом, или Морские рассказы 2.0

– Внимание!! Акулы!! По правому борту!! Все на борт!!

Все, кто был за бортом, заработали руками и ногами, развели известную волну и поднялись по сети довольно быстро и надели обувь! Это тоже было правило, тапочки или ботинки, что у кого было, ставились рядком перед спуском человека в воду, а потом все вылезали из воды и надевали свои тапочки. Оставшиеся тапки на палубе говорили о том, что на борт поднялись не все! Я с секундомером засекал время выполнения процедуры «Всем на борт!» и на минуту отвлекся от происходящего на палубе. Истошный вопль второго механика:

– Где Жевакин?! Гена?! Это его тапочки?! – Второй механик Забелин с тапками в руках метался по палубе, вокруг стояли мотористы и ребята из палубной команды.

Вдруг Саша Белов, вахтенный рулевой, всматриваясь совсем в другую сторону от места купания, крутя ручки бинокля, тихо сказал:

– Вон он, гад! Поплыл куда-то! – Затем крикнул вниз: – Александр Вадимович, он плывет во-о-он туда! – и показал всем рукой. «Дед» Бардин рывком скинул с себя рубаху и тапки и бросился прямо с фальшборта в воду. Акимов вырвал из рук Белова бинокль и кинулся на крыло левого борта. Впился линзами в кувыркающиеся в волнах головы старшего механика и моториста Жевакина.

– Михалыч, скидывай катер! Быстро!!

Я уже это понял и, крикнув по громкоговорящей связи боцману и палубной команде:

– Рабочий катер правого борта на воду! – «пулей» летел на катерную палубу.

Мы с Картузовым и мотористом Женькой Крайним прыгнули в катер, быстро запустились и рванули к ребятам на воде.

Мы помчались к Бардину и Жевакину, подпрыгивая на уже разгулявшейся волне, они держались вместе, вроде спокойно. Мощный боцман Картузов вытянул из воды тщедушного Жевакина просто за обе руки прямо в катер, потом вытащили уже вдвоем Бардина, тот все-таки был потяжелее, килограммов за сто, все тяжело дышали, плевались морской водой, устало разместились в кокпите катера, и мы на малом ходу двинулись к «Армавиру». Я правил к правому борту, чтобы зайти под тали и сразу поставить катер на подъем, и только потом посмотрел в глаза Жевакину и заметил их странную серость и отрешенность. Зрачки были расширены, глазницы потемнели, сами глаза были как стеклянные шарики, уставившиеся в одну точку немигающим взором.

Через пару часов в каюте командира собрались все заинтересованные стороны, и док Воронин спросил Жевакина, что случилось, как произошло, что он поплыл в сторону от судна, мог же утонуть.

– Они меня заставили!.. – тихо произнес Жевакин, и тут всем стало ясно, что мы в первый раз слышим речь Жевакина и что с ним совсем не все в порядке!

– Кто заставил?! Что происходит с тобой, Геннадий Иванович?! – «дед» Бардин начал выходить из себя.

– Они следят за мной… Они хотят отравить меня… Я боюсь их!.. – Гена дернулся всем телом и, обхватив руками свои плечи, быстро заговорил:

– Я слышу их, они следят за мной, они постоянно шепчут мне, чтобы я собирался! Они придут за мной завтра, я боюсь их, мне страшно!! – Гена подвинулся на диване к переборке (так на флоте называют перегородки или стенки) и вжался в самый угол.

– Александр Евгеньевич, похоже, необходима полная изоляция, скорее всего это БГ! Давайте решать, что делать. Пока я размещу его в лазарете и буду лично с ним! – Доктор Воронин, почувствовав реальную свою незаменимость в этой ситуации, раскраснелся и взял инициативу на себя.

Акимов твердо сказал:

– Я докладываю на базу, что у нас обнаружено такое заболевание! Пусть решают, что мне с ним делать! А пока добро вам, док, устраивайтесь в лазарете!

На этом и порешили! Доктор увел Гену в лазарет, а мы еще некоторое время со стармехом думали, как же угораздило его подхватить белую горячку, хорошо, что все кончилось относительно спокойно!

Мне начинало казаться, что наш рейс сглазили. Что там еще впереди?! Вечером завпрод (заведующая продовольствием) принесла кольцо полукопченой колбасы, и мы с «дедом» врезали по двести «шильзано» (напиток на основе шила, то есть спирта) и заели все это колбасой.

Утром пришло «радио» (радиограмма) из штаба флота, приказано передать моториста Жевакина на борт ОИС «Челюскин» (океанографическое исследовательское судно), которое следует во Владивосток и через одни сутки будет в нашем районе. Нам приказано скорректировать время прихода и после передачи «тела» полными хода́ми прибыть в точку конечного назначения.

К вечеру «Челюскин» был уже на связи, к ночи подошел к нам на расстояние двух кабельтовых (370 метров примерно). Командир ОИС «Челюскин», легендарный в дивизионе Геннадий Михайлович Козловский, с легкой хрипотцой в голосе излагал по радиосвязи свой план. Ждать утра не будем, осветим прожекторами с двух судов акваторию между ними. Жевакин должен был на надувной лодке, которая привязывалась двумя страховочными концами к обоим судам, переплыть с «Армавира» на «Челюскин». Вот и все дела. Козловский всегда так приговаривал: