Петр Своик - Казахстан и Россия - быть ли им в новом союзе, или Фрагменты истории власти и оппозиции в Казахстане, нанизанные на собственную жизнь

Из Актюбинска прислали ЯК–40 с экипажем инструкторов АВЛУГА, прилетел Костя Дидоборщ, директор «Энергонадзора», нас забирать. Наталью доставили из Мурашкино вертолетом, встретились уже на летном поле. А носилки, оказывается, в ЯК–40 не проходят, пришлось летчикам срочно всю дверь вывинчивать. Тем временем действие обезболивающих заканчивается, больше колоть нельзя, в воздухе еще ничего, но я с ужасом жду посадки. Один пилот выходит, начинает мне пошагово рассказывать: сейчас выпустим шасси, сейчас коснемся полосы… Посадили мягко-мягко, не зря летали преподаватели.

По прилету нас с Натальей – в одну палату, меня опять на операционный стол.

А больница клиническая, преподаватели водят студентов. Чуть отошел от наркоза, а тут как раз экскурсия. Профессор выступает: вот мужчина и женщина, у нее травма тяжелее, но женщина уже ходит на костылях, а ему еще лежать и лежать, и все почему? – на женщинах заживает быстрее. И еще: он от чего не шел на поправку? – от непрерывной боли, поэтому мы поставили ему аппарат Елизарова, зафиксировали воспаленный сустав, теперь смотрите! И он мизинчиком так цепляет мне ногу за нижнее кольцо и резко задирает вверх, я автоматически разеваю рот для крика, но ничего – привычно пронизывающей боли нет!

Предложили инвалидность второй группы, а при этом работать нельзя и я отказался. И вот еще с аппаратом на ноге (сделали штанину на молнии) стали меня возить в «Запказэнерго», поднимать на второй этаж в мой кабинет – руководить строительными процессами. Алимпиев Юрий Николаевич, генеральный директор, до этого был директором Западных сетей и с Юрьевым у них были сложные отношения. Отношение ко мне у него было настороженное, но человек очень приличный, сильно нам тогда помог.

Возвращение же в Алма-Ату само собой отпало.

Чуть позже Юрий Николаевич попросил уже съездить в Уральск – дела требовали; двух человек специально дали, чтобы в вагон заносить и выносить. А потом, когда стал уже ходить без костылей, вдруг предложил поехать на ТЭЦ директором. Я с удовольствием согласился – самостоятельная работа. И действительно работать на ТЭЦ нравилось, иногда даже оставался в ночь, ходил по цехам, благо Наталья еще оставалась в Актюбинске. Она к тому времени уже доказала, что не «жена Своика» – была директором учебно-курсового комбината «Запказэнерго», который сама и создала: набрала людей и даже здание выстроила.

Как демократический директор постарался для трудового коллектива: договорился в одном из совхозов брать у них напрямую свиную колбасу, с облторгом – насчет женских сапог, разного другого дефицита. На ТЭЦ прямо с утра заезжал молоковоз, женщины шли на работу с бидончиками, потом весь день колготились с холодильниками.

Обнаружил, что добрые дела наказуемы: начальники цехов мне пеняли, что народ отвлекается, главное же – всегда сам виноватый, что не так эти сапоги поделил, а вместо колбасы лучше бы мясо, и вообще… С женщинами, я вам скажу, вообще опасно связываться.

А тогда уже был самый расцвет горбачевщины: выборы директоров (меня тоже выбирали – из одной, присланной сверху кандидатуры), СТК, хозяйственная самостоятельность предприятий. И вот на этой почве я всерьез стал требовать от управления отдать баланс ТЭЦ нам самим – отношения с гендиректором это существенно напрягло. Наталья, как директор УКК присутствующая на оперативках, мне звонила, переживала, что Юрий Николаевич с досадой говорил о неправильном моем поведении.

В марте 1989 прошли выборы народных депутатов СССР, после чего трансляции заседаний съезда смотрелись по телевизору с потрясающим вниманием. А зимой подошли выборы в городские и областные советы – теми же трансляциями подогретые. Стать депутатом Уральского совета мне по должности как бы полагалось, да и сам хотел – ветер перестройки поддавливал в политику. Кандидатов по нашему округу было человек восемь, в том числе заслуженный летчик, раскрученный предприниматель, еще известные в городе люди. Но выиграл в первом же туре: было большое собрание в школе, едва ли не весь электорат, и я, выступая последним, так и сказал: вам тут все обещают, но если этим мериться, то, конечно, депутатом должен быть я. У кого жилые дома на нашем участке? – у ТЭЦ, водопровод чей? – ТЭЦовский, дорогу кто недавно отремонтировал? – мы. И вообще, у кого больше возможностей, если не у директора ТЭЦ? Выбрали сразу.

А через пару дней приходит ко мне группа вновь избранных депутатов: мы, говорят, хотим выдвинуть в председатели совета не Кондратенко, а Мулдашева. То есть, не первого секретаря горкома (а такая рекомендация по всему Союзу была спущена от Горбачева), а директора завода «Омега» (очень крупный оборонный завод тогда был, позже и следа не осталось). Составили заговор, моя роль – вести первую сессию нового состава до выборов председателя. А ведущего полагалось избирать на предварительном депутатском собрании, дело рутинное и кандидатура понятная – старейший из избранных депутатов – кто-то из железнодорожников.