Бенджамин Дэниелс - Следующий! Откровения терапевта о больных и не очень пациентах

– Меня зовут мистер Джонсон, и вскоре я вас прооперирую. У вас произошел разрыв главного кровеносного сосуда, который идет от сердца. Если мы его не восстановим, то вы умрете. Если мы проведем операцию, то с пятидесятипроцентной вероятностью вам удастся выжить.

На бумаге эти слова выглядят невероятно бесчувственными, но мистер Джонсон произнес их с на редкость спокойным и добродушным видом. Он не стал отвлекаться на окружающий кавардак, а вместо этого уделил все внимание миссис В. и ее семье. Я отчетливо осознал, что жизнь этой женщины висит на волоске. Она все еще могла сидеть и разговаривать, видеть и слышать, но глубоко под кожей ее брюшная полость медленно наполнялась кровью. Она умирала.

– Это серьезная операция, нам потребуется заменить часть разорванного сосуда синтетической трубкой. После операции вы некоторое время будете лежать в реанимации. Сейчас мы доставим вас на каталке в операционную и сразу же приступим к операции. Есть ли у вас вопросы?

Когда пришел санитар, чтобы доставить пациентку в операционную, я ожидал, что она попрощается с родными и скажет им пару трогательных фраз – вместо этого она дала им пару указаний, касающихся оплаты мойщику окон и грибного супа в холодильнике…

Миссис В. и ее муж с дочкой покачали головой. Когда пришел санитар, чтобы доставить пациентку в операционную, я ожидал, что она попрощается с родными – скажет, как сильно их любит, или хотя бы произнесет пару трогательных слов. Вместо этого она дала им несколько указаний:

– В холодильнике немного грибного супа, который нужно съесть, а у твоего папы заканчивается тальк для ног. Я задолжала мойщику окон за прошлую неделю. Не забудьте во вторник отправить поздравительную открытку тете Джун: у нее будет день рождения…

Она продолжала перечислять маловажные события вплоть до того момента, когда анестезиолог ввел ей наркоз. Мне хотелось встряхнуть ее и сказать:

– Вы разве не понимаете, что происходит? Вы, возможно, в последний раз видитесь с мужем и дочкой! Разве вам не хочется попрощаться с ними?

Однако, полагаю, каждый из нас справляется с трудностями по-своему, и миссис В. выбрала именно такой способ справиться с ужасной ситуацией.

Я переоделся в хирургический костюм и направился в операционную. В ходе операции сердце миссис В. остановилось. Было странно наблюдать, как проводят сердечно-легочную реанимацию пациенту со вскрытой брюшной полостью. Но сердце так и не забилось вновь. Хирурги переоделись, сообщили родственникам пациентки печальную новость и продолжили рабочий день. Думаю, они больше и не вспоминали об этой смерти.

Меня же смерть миссис В. чрезвычайно расстроила. Следующие несколько недель я часто прокручивал в голове события того дня. Миссис В. была первым пациентом, который умер на моих глазах, и это меня опечалило, пускай я совершенно ничего не знал о ней. С тех пор смерть пациента никогда больше не вызывала у меня подобных чувств. Порой мне хочется вернуть те искренние, практически невинные эмоции и способность к состраданию. В каком-то смысле это позволило бы мне стать более заботливым и сочувствующим врачом. Однако, если бы я переживал нечто подобное после смерти каждого пациента, мне давно бы уже пришлось искать другую работу.

Одно время я работал в клинике, где каждый десятый из взрослых пациентов сидел на антидепрессантах. По мне, это очень много! Не знаю, то ли мы слишком часто их назначали, то ли наши пациенты были особенно несчастными людьми. Меня нельзя назвать экспертом в этом вопросе, но по работе я часто сталкиваюсь с депрессией. С подавляющим большинством ее случаев имеем дело именно мы, а не психиатры, так что врачи-терапевты вынуждены учиться распознавать симптомы депрессивных состояний и оказывать пациентам посильную помощь и поддержку.

Мы чересчур охотно прописываем антидепрессанты – это одна из главных моих претензий к коллегам-терапевтам.

Раньше депрессия была довольно субъективным диагнозом, который врач ставил, основываясь на своих ощущениях и жалобах пациента. Властям такой подход не нравился, и они придумали методику анализа депрессивных состояний. Теперь мы должны стричь всех пациентов с депрессией под одну гребенку, следуя четко установленному порядку действий, и начальство может оценить нашу работу в зависимости от того, удалось ли нам достигнуть соответствующих плановых показателей. Меня такой подход сильно раздражает. Многие люди, страдающие от депрессии, даже не ищут помощи. Человеку не так-то просто набраться храбрости, чтобы прийти к врачу и рассказать о своих самых тяжелых мыслях и чувствах. Это очень личный разговор, как правило, требующий от врача умения просто слушать и лишь периодически вставлять уточняющие вопросы, которые помогли бы выявить скрытые проблемы и особенности течения болезни у конкретного человека.