Тимофей Сергейцев - Мировой кризис. Восток и запад в новом веке

Это знание точно так же неадекватно и нерелевантно своему «объекту». Поэтому требуется все большее светское религиозное принуждение населения, все большее целенаправленное его оглупление и оболванивание, все большая подгонка под возможности управления.

У России есть опыт деятельностной исторической позиции, которого нет у США. Мы в принципе знаем, куда нужно вернуться после исторически короткого пребывания во власти научного мышления. Наш деятельностный опыт – не только мировая война (сталинская модернизация), но и модернизация Петра Первого. Петр Великий включил в знаниевый фундамент страны науки о природе, соответствующие им технологии, но без сопутствующей им на Западе антиклерикальной и антихристианской идеологической программы.

Это и позволило нам победить то, что антихристианство пришло с задержкой на двести лет спустя. Теперь мы должны проделать то же самое с науками об обществе. Максимально эффективно применить их к модернизации и воспроизводству нашего государства, но без соответствующего им на Западе и прежде всего в США беснования светских религий. Значит, построить такие науки – и необходимую для управления ими постнаучную философию и методологию сообразно нашему историческому действию.

Происходящее сегодня и в мире, и в России – как одном из главных полюсов мира, где концентрируются все его процессы, называют «кризисом». Что стоит за этим словом?

Большинству и населения планеты, и нашей страны становится все более очевидной невыполнимость обещаний наиболее влиятельных мировых политических сил относительно «прогрессивного будущего», «нового общества», которое якобы и было целью истории европейской цивилизации и теперь наконец-то «победило» в глобальном плане. Напротив. Под угрозой оказалось главное завоевание второй половины XX века, а именно локализация конфликтов главных субъектов европейской цивилизации на территории «малозначимых» третьих стран, продолжение глобальной войны за счет «малоценных» для традиционного европейского расизма народов.

Такую трактовку кризиса мы найдем у мыслителей XX века и второй половины XIX. Сегодня их выводы непосредственно понятны – на примере обстрела жилых кварталов тяжелой артиллерией. При этом простой человек сталкивается с отсутствием самой элементарной, даже конвенциональной правды о своей жизни.

В какой момент родилось обещание рукотворного рая (или хотя бы «правильного», «приемлемого» порядка) на земле вместо естественно складывающегося положения в общежитии людей, каким бы оно ни было? Откуда явились те, кто призывает приняться за «райское строительство», оплатив этот процесс конкретными человеческими жертвами религиозных, межгосударственных, гражданских войн или «стихийных» социальных неурядиц на пути к «должному» общественному состоянию?

И. Валитов утверждает (И. Валитов, Т. Сергейцев «Запад и войны», zinoviev.info, 25.02.2015; И. Валитов, «Выйти из демократии», журнал «Однако», № 3 (112), 2012): еще в XIII веке во Флоренции «старшие дома» городской знати заняли позицию выше и государства, и общества, утвердив позицию внешнего, искусственно-технического отношения к ним. Говоря языком сегодняшнего дня, они хотели бы управлять и обществом, и государством, их взаимосвязью.

Развернутый анализ формирования такой позиции, ее олигархической сущности, не связанной ни с каким промышленным капитализмом, а только и исключительно – с чисто финансовыми рычагами, можно найти также у Л. Ларуша (Ларуш Л., «Физическая экономика/Шиллеровский институт науки и культуры»; пер. с англ. и подгот. к изд. выполняли: Возница В. А. и др. – М.: Научная книга, 1997).

История показала, что такое управление неустойчиво, становится источником кризиса и неизбежно однажды раскрывает себя. В этот момент потери, вызванные финансовым управлением, должны сгореть в огне гражданской войны, государство должно быть разрушено беззаконием, а общество – безвластием и насилием. У всего этого всегда есть публичное оправдание, формулируемое перестраивающейся управленческой верхушкой. Это оправдание становится основой революционного мышления, ведущего к войне.

Апология государства, противостоящая революционному мышлению, весьма обширна, но достаточно указать две ее главные вехи – до и после Христа, соответственно, – чтобы понять пределы существования классического государства, за которыми начинается его кризис, неспособность выполнить свои обещания.