Михаил Юрьев: Как быстро выйти из кризиса

Это даст колоссальный эффект, драматически увеличив реальную свободу бизнеса, со всеми вытекающими последствиями. Причём очень быстро.

Вторая мера — изменение подходов к новациям в законодательстве и нормотворчестве, которые осуществляет правительство. Сказать, что законы и нормы меняются, как в калейдоскопе, делая любой бизнес-проект крайне мало предсказуемым, — это ещё приукрасить. Хороший пример налоги. В статье говорилось, что налоговое бремя вроде и невелико (кроме ЕСН), причём налоги давно не менялись, либо менялись только в сторону снижения. Это так. Но вот в порядке исчисления новации — по нескольку раз в год. А ведь любой бизнесмен знает, что порядок определения налоговой базы влияет на эффективную ставку ничуть не меньше, чем умножаемый на неё мультипликатор (то есть размер самого налога). Как и во всех обсуждавшихся в статье и здесь темах, уже существующий бизнес как-то будет приспосабливаться, ему деваться некуда, а вот новый просто не возникнет.

Предлагается не ограничивать такого рода деятельность правительства, но ввести федеральным законом порядок, по которому любая новация, ухудшающая условия бизнеса, не распространяется на те бизнесы, которые возникли и начали функционировать (например, потратили не менее 25% от своего бизнес-плана) до её введения. Для них действует старая норма, например, семь лет. Это не новость, так у нас раньше и во многих других странах устроено законодательство в отношении иностранных инвестиций. А свои-то чем хуже? А в США так действуют многие законы в отношении бизнеса, по срокам до того момента, как проект вернёт все вложенные средства. Это несказанно улучшит предсказуемость любого нового дела, и без того у нас невысокую сейчас из-за волатильности рынков, а значит, и инвестиционную атмосферу.

Правда, у нас напринимали такое количество бредовых либо прямо коррупционных льгот, которые не отменять нельзя. Так, например, в 2013 году постановлением правительства был утверждён перечень товарных групп, которые якобы служат профилактике инвалидности (!) и тем самым освобождаются от уплаты НДС. Я, к слову, вообще не понимаю, что такое профилактика инвалидности как понятие, по моему, этому определению отвечает только бронежилет. Так вот, по этому постановлению туда попала вся пластмассовая столовая посуда, все трёхколесные велосипеды, самокаты и педальные автомобили, куклы (а это-то почему?! Может, в смысле отвлечения агрессии?), шали и тёплые платки и ещё много разного. К счастью, это всё отменили два месяца назад, но год это действовало, и убытки бюджета когда-нибудь ещё будут подсчитаны историками нашего времени. Не отменить было нельзя, явно коррупционное решение. Но ведь год назад наверняка кто-то, никак не связанный с его принятием, прочёл в газете и решил, что вот теперь-то без НДС он готов рискнуть деньгами и начать производить, например, тёплые платки. А с НДС не стал бы. Его-то за что наказывать? Но если оставить эту норму даже только для тех, кто начал за этот год, то нам в бюджете денег ни при каких ценах на нефть не хватит! Тут есть вопрос, как отделить, так сказать, овец от козлищ. Но думаю, что придумать можно.

Эта мера начнёт действовать вообще мгновенно — ведь её эффект лежит в чисто психологической сфере.

Ваши два предложения, притом что они о разном, в одном весьма схожи — они связаны с пониманием ограниченности возможностей существующего государственного аппарата.

— Да, это так. И Леонтьев, и Глазьев, и Хазин совершенно справедливо пишут о том, что категорическое неприятие государственного участия в экономике, и в частности государственной собственности, есть иррациональный символ веры наших либералов и часть Вашингтонского консенсуса, и в качестве таковых никак не могут быть для нас аргументом. Но при этом надо разделять государство вообще как философскую категорию и конкретную государственную машину, какая она есть в 2015 году. Надо понимать, что может она в силу сложившегося качества управленческой элиты весьма немного, и если ей поручить больше этого (что и имеет место), то она не будет справляться вообще ни с чем (что тоже имеет место). В этом моё расхождение, например, с Сергеем Глазьевым, когда речь идёт не о концепциях, а о программе актуальных мер. Конечно, элиту надо менять и по составу, и по мотивациям, но это не очень быстрый процесс, хотя и не сказать, что безумно медленный — у Сталина он занял 10 лет. Но он лежит почти полностью в сфере идеологии и лишь в незначительной части в сфере управления. А мы договаривались, что статья будет о быстрых мерах и только об экономике.