Владислав Дорофеев - Был ли Навальный отравлен? Факты и версии

Глава департамента здравоохранения Ханты-Мансийского автономного округа (Югры) Алексей Добровольский, которому, по его словам, повезло начать «свой врачебный путь» в БСМП № 1, «сначала санитаром, а потом и хирургом»: «Хочу сегодня поддержать всех докторов омской больницы скорой медицинскои“ помощи № 1. Вы — молодцы! Вашему профессионализму завидуют многие! Первая омская БСМП — это известная кузница кадров для всего Омска и не только! Всему коллективу больницы спасибо за врачебную мудрость, за знания и навыки, спасающие ежегодно жизни тысяч омичей! Лечить с оглядкой, а то, что про это скажут, как прокомментируют, — так не будет! Долг врача — собрать в кулак свой профессионализм, профессионализм коллег и спасти пациента! Сделать все возможное и невозможное для этого. Сохранить врачебную тайну при этом — еще как важно!»

Все дальнейшее, что происходило в Германии в берлинской клинике Charite, вокруг и непосредственно с А. А. Навальным, можно описать термином «супернепрозрачно», использованным Юлией Навальной в отношении БСМП № 1, после того как ей приватно огласили диагноз мужа. Она еще не знала тогда, что такое супернепрозрачно.

После госпитализации А. А. Навального в Charite официальный представитель берлинской клиники Мануэла Цингл заявила «РИА Новости», что «заявлений Charite не будет». Хотя ранее было объявлено о пресс-конференции в связи с состоянием Навального — вначале в воскресенье, затем в понедельник, 24 августа, которую потом перенесли на неопределенное время.

Что касается посещения Алексея Навального, то «этот вопрос находится на контроле врачей», а «посещение больных в отделении интенсивной терапии клиники Charite возможно одним родственником, разумеется, этот человек должен удостоверить свою личность». К тому же в клинике в связи с коронавирусом действуют строгие медицинские правила, абсолютно все посетители и медперсонал должны носить защитные маски.

То есть в немецкой клинике ни с кем не церемонились. Ввели запрет на посещения Навального, разумеется, для всех, включая сторонников Навального, журналистов и пр. Кроме близких, Юлия Навальная смогла попасть к своему мужу в реанимационную палату лишь на следующий день после прилета, то есть 23 августа, в воскресенье.

Вся территория вокруг Charite после прибытия Навального была оцеплена полицией, журналистов и посторонних не подпускали к корпусу, у которого были припаркованы три полицейских фургона полиции, наряды по 2 — 5 человек патрулировали с того момента круглосуточно прибольничную территорию. Круглосуточный пост охраны угнездился у палаты А. А. Навального.

В общей сложности корреспондент «МБХ Медия» насчитал рядом с больницей десять полицейских. У входа в больницу собрались два десятка журналистов, которых, в отличие от Омска, разумеется, никуда не пускали. Транспарентность закончилась.

И ничего, тишина, ни слова с обвинениями или требованиями со стороны помощников Навального, которые столь нетерпимо, оскорбительно и агрессивно вели себя в омской больнице, выискивая неполадки в канализации и ремонте, требуя диагноза в первые часы пребывания в больнице и ежечасных комментариев о состоянии Навального. В Германии ни слова возмущения. Напротив, понимание, терпение. Отчетливо поменялась риторика ФБК.

Ярмыш заявила, что доступа к медицинской информации ни у кого нет: «В СМИ стали появляться заявления о здоровье Алексея, сделанные посторонними людьми. Семья Алексея не уполномочивала никого делать заявления в прессе о его здоровье от своего имени. На данный момент никаких новых подробностей о здоровье Алексея нет. Мы просим всех сохранять терпение и не реагировать на ложные сообщения. Как только появится проверенная информация, мы сразу дадим знать».

На фоне эйфории победы Леонид Волков почти расчувствовался: «Мы отдельно должны сказать спасибо Борису Зимину и фонду семьи Зиминых, оплативших рейс самолета с реанимационным оборудованием (и ожидание самолета в Омске, пока решался вопрос о транспортировке). И правительству Германии, и лично канцлеру Меркель, обеспечившим международную поддержку, помогавшим с решением огромного количества вопросов бюрократии и безопасности». По распространенным впоследствии данным, перевозку Навального в коме из Омска в Берлин на сумму 79 тыс. евро оплатил Борис Зимин, сын основателя «Вымпелкома», предпринимателя Дмитрия Зимина. Последующее лечение в Берлине в клинике Charite на сумму 49,9 тыс. евро оплатили три человека — Евгений Чичваркин, эмигрант, создатель и бывший владелец «Евросети», Сергей Алексашенко, эмигрант, бывший зампред ЦБ, Роман Иванов, руководитель «Яндекс. Браузера». Меркель не дала ни цента. Хотя и заявила, что «Навальный может получить медицинскую помощь в Германии».