Пьер Прудон - Литературные майораты

Нѣсколько иначе вознаграждаются труды университетскаго профессора, которому государство платитъ опредѣленное жалованье, но въ сущности и тутъ наблюдается тотъ же принципъ. Законъ, скажете вы, запрещаетъ кому бы то ни было воспроизводить его лекціи. Я допускаю такую предосторожность со стороны законодателя который не хочетъ, чтобы мысли профессора искажались и обезображивались непонятливыми или неблагонамѣренными слушателями. Профессоръ отвѣчаетъ за свои лекціи, слѣдовательно онъ долженъ и наблюдать за ихъ печатаніемъ. Но выгода, которую профессоръ получаетъ отъ обнародованія своихъ лекцій сверхъ жалованья, должна быть разсматриваема какъ соединеніе въ одномъ лицѣ двухъ должностей. Она можетъ быть терпима вслѣдствіе принятія въ соображеніе умѣренности профессорскаго оклада, вслѣдствіе желанія поощрить усердіе профессоровъ и т. д. Я не стану оспаривать разумности этихъ мотивовъ. Я говорю только, что нужно принять одно изъ двухъ: или эта прибыль отъ обнародованія лекцій составляетъ добавочный окладъ профессора, или она представляетъ собою нарушеніе основнаго въ торговлѣ правила, что за одинъ товаръ дважды не платятъ. Во всякомъ случаѣ, изъ этаго обстоятельства никакъ нельзя вывести необходимости установленія безсрочной литературной ренты.

Судья, священникъ, чиновникъ административнаго вѣдомства, всѣ эти лица разсматриваются съ той же точки зрѣнія. Всѣ они также интеллектуальные производители и только желаніе возвысить ихъ значеніе и не унижать ихъ до сравненія съ простыми промышленниками побудило изобрѣсти для нихъ названія жалованья, гонорарія и т. п., которыя всѣ подобно болѣе скромному названію — заработной платы, указываютъ на одно и то же понятіе, на цѣну услугъ и продуктовъ.

Не рѣдко случается, что государство назначаетъ пенсіонъ выходящимъ въ отставку слугамъ своимъ. Этотъ пенсіонъ, необходимо пожизненный, нужно разсматривать, какъ составную часть вознагражденія за труды и слѣдовательно онъ подходитъ подъ общія правила. Въ этомъ случаѣ легко примириться съ нѣкоторымъ уклоненіемъ отъ основнаго принципа. Но уклоненіе не уничтожаетъ принципа, а скорѣе доказываетъ его существованіе. Въ сущности всѣмъ этимъ управляютъ все тѣже правила мѣны, а въ чомъ они заключаются? — Въ спросѣ и предложеніи, въ свободномъ соглашеніи, въ двустороннемъ договорѣ, въ представленіи продукта за продуктъ, услуги за услугу, цѣнности за цѣнность, въ томъ, что послѣ передачи продукта и принятія за него эквивалента обѣ стороны совершенно расквитались . Нужно обратить вниманіе на это выраженіе; по окончаніи мѣны прекращаются всякія взаимныя обязательства сторонъ; всякій получаетъ извѣстную вещь и можетъ распоряжаться ею безотчотно, по своему произволу.

Обратимся къ писателямъ. — Изъ всего сказаннаго очевидно, что еслибы писатель былъ общественнымъ дѣятелемъ, то опредѣлить способъ его вознагражденія было бы очень легко. На него смотрѣли бы, какъ смотрятъ на профессора, судью, администратора, священника, дѣятельность которыхъ предполагаетъ также извѣстнаго рода дарованіе, потому, что хотя они и не занимаются литературой, но часто выказываютъ столько же краснорѣчія, знанія, философскаго направленія и героизма, какъ и человѣкъ перелагающій свои мечтанія въ стихи, дисертаціи, памфлеты или романы. Въ этомъ отношеніи было бы дерзко и обидно проводить какое нибудь различіе между всѣми этими услугами и продуктами. Однако наслѣдственность уничтожена и въ судейскомъ и въ духовномъ сословіи, точно такъ же, какъ и въ промышленности; вознагражденіе облечено въ форму ежегоднаго оклада, дополняемаго иногда назначеніемъ пенсіона, должности отдаются по конкурсу, такъ что и тутъ является та же свободная конкуренція, которая господствуетъ въ сферѣ промышленности.

Получая жалованье отъ государства, можетъ ли учоный или литераторъ требовать, чтобы на него смотрѣли иначе, чѣмъ на прочихъ чиновниковъ? Конечно нѣтъ. Получая жалованье отъ правительства, литераторъ потерялъ бы всякое право собственности на свои сочиненія, за которыя онъ достаточно уже вознаграждался бы ежегоднымъ окладомъ. Во Франціи духовенство кромѣ жалованья отъ правительства имѣетъ еще случайные доходы и жалуется на свою судьбу; профессора получаютъ особую плату за экзамены; академики получаютъ вознагражденіе за каждое засѣданіе. Не худо бы отмѣнить всѣ эти прибавки , представляющія собою остатокъ отъ тѣхъ старыхъ временъ, когда экономическія понятія были весьма не точны, когда судья бралъ взятки , а духовенство получало доходы ; когда въ рукахъ дворянства была и привилегія военной службы и привилегія права собственности, между тѣмъ какъ земледѣлецъ былъ въ крѣпостной зависимости и отправлялъ барщину; когда цивиль-листъ государя смѣшивали съ государственной казной; словомъ, когда производство находилось въ рабскомъ положеніи, а мѣна заключалась въ взаимномъ надувательствѣ.