Дарья Златопольская - Настоящее. Диалоги о силе, характере, надежде [litres]

Да, есть шанс вылечиться. Читаешь – и есть шанс вылечиться.

Д. З. Вы вспоминали, как в детстве смотрели фильм «Стрелы Робин Гуда» и представляли себя в роли защитника слабых. Как известно, этот фильм есть в двух версиях. В какой-то момент из него вырезали замечательные баллады, написанные Владимиром Семеновичем Высоцким. Вы его видели в какой версии?

С. С.С Высоцким. Мне из-за Высоцкого и нравился фильм. Они были очень героические, эти его песни, – они в мальчишку вселяли такое чувство, что хотелось соответствовать героям. Я был очень романтичный мальчик.

И остались?

Это я уже не знаю. Ну, жизнь, конечно, потрепала. Москва – циничный город.

Если говорить о Высоцком, то, насколько я понимаю, это ваше к нему отношение так с вами и осталось. И сейчас Владимир Семенович остается для вас неким ориентиром. У Высоцкого была потрясающая способность ухватить характер какого-то человека или группы людей. В двух-трех словах, при помощи правильно найденной формы произношения полностью передать образ. Мне кажется, в ваших песнях тоже это есть.

Ему, наверное, очень помогало то, что он был артистом, играл в пьесах, видел, как строится драматургия. Поэтому у него и в песнях все выстраивается. Он проводит над ними такую же работу, какую артист проводит над образами.

Может быть, в этом есть сходство. Я ни в коем случае не сравниваю свои песни с песнями Владимира Семеновича Высоцкого. Но сходство может быть в том, что, поскольку я знаком с работой сценариста, то, когда я пишу песню, мне хочется, чтобы в ней тоже был некий сюжетный поворот, катарсис какой-то. Чтобы это был не просто поток настроения, а рассказ.

Это имеет свои плюсы и свои минусы. Плюсы в том, что, когда ты так рассказываешь, зрителю и слушателю очень интересно – в первый раз. Минус в том, что это не совсем песня. Это скорее стендап под музыку. Рассказ под музыку, пьеса, новелла – не знаю, как это охарактеризовать.

Но, в принципе, конечно, сходство есть. Я думаю, что он просто повлиял на всех, кто его слушал, кто его любит. И вообще на поэзию повлиял. Это действительно такая большая величина и фигура, что сложно что-то писать в России в жанре авторской песни и никаким образом не соотносить это с Высоцким, не прислушиваться к нему. Он влияет, безусловно.

Вы сказали, что вы романтично настроенный человек. Мне кажется, что ваша сентиментальность потом стала вашей отличительной чертой. В КВН ведь есть финальные песни, и там сначала много смешного, а в конце – прямо пафос.

Да. Я ради этого пафоса вообще начал играть в КВН. Мне больше всего пафос нравился.

Серьезно?

Конечно. Я хотел петь эти финальные песни. Там все обычно выходили, пели: «Мы еще вернемся, посмотрите на нас, запомните нас такими». И мне было лет 10, я сидел в своем Пятигорске, смотрел и думал: «Блин, я бы тоже мог оказаться на сцене, и вот так спеть, и все бы на меня смотрели и рыдали: не уходи, пожалуйста, со сцены, вернись еще». Как-то так я это все себе представлял.

Но потом, когда мы дорвались до КВН, это уже как-то переработалось, и мы только издевательством занимались. Мы практически никогда никакие пафосные вещи не делали. Все произошло совсем наоборот.

Да я и песни не хотел петь смешные. Я хотел серьезные песни петь. Но все происходит не так, как ты планируешь.

Д. З. Может ли так случиться, что разговор один на один со зрителем в какой-то момент снова станет для вас интересным?

Г. Х.Я бы сказал, что у меня нет необходимости возвращаться в это качество. А необходимости нет, наверное, прежде всего потому, что нет литературы, которая меня устраивала бы. Я ведь тоже изменился. И, может быть, то, что меня устраивало 30 лет назад, сегодня меня не устроило бы.

Поэтому, когда мне предложили перечитать то, что я за жизнь успел сделать, я сказал: «Никогда не буду этого делать». Никогда. У вас запись есть? – Да. – Вот и документ из того времени. Давайте посмотрим на это – если будем смотреть – как на документ.

Происходят изменения в границах жанра, которому я столько лет прослужил. Когда я сегодня просматриваю старые записи, совсем не все они вызывают у меня чувство стыда или отторжения. Что-то такое сохранилось, под чем я и сегодня подпишусь абсолютно спокойно.