Дарья Златопольская - Настоящее. Диалоги о силе, характере, надежде [litres]

С. П.Может быть, потому что я был сначала в гимнастике и жил только этим и только потом пришел в балет, у меня не развилось какой-то привязанности к чему-то одному. И я верю, что если чего-то по-настоящему хотеть, то можно это получить. Если об этом говорить, думать, общаться с космосом, то это обязательно получится. У меня много таких примеров, когда даже в течение часа что-то давалось. Мне даже иногда страшно думать о чем-то, потому что бывает, что оно сразу тебе дается.

Вообще, если у тебя есть талант адаптации, можно все что угодно сделать: хоть в балете танцевать, хоть айфон изобрести. Это же все от мозгов. Я себя сконструировал таким, какой я есть, – своим желанием и работой. Когда я в гимнастике был, я был маленький, крепкий, с коротенькими ножками. Я не хотел быть высоким – и перестал расти. Потом в балете надо было расти, потому что у меня тело было очень нехорошее для балета. И все говорили: «талантливый парень, но никогда не будет танцевать премьерские партии, потому что тело нехорошее». Тогда я захотел вырасти, иметь длинные ноги, быть худым. Ну вот, таким и стал.

А если, например, я хочу в кино сниматься, то говорю себе просто: хочу быть актером, хочу ощущать и понимать все. И когда ты себе это говоришь, ты начинаешь замечать другие вещи на экране: мимику, эмоции. Знаки везде! Но мы замечаем только те, которые нам нужны. Если поменять мышление, тебе сразу же открываются другие сигналы, другие ощущения. Даже в этой белой студии есть информация на миллион профессий.

Здесь как раз специально очень мало информации.

Может быть, но все равно, потому что я балетный танцовщик, я могу отметить, какой тут пол – скользкий или нет.

Вся эта информация внутри вас. То есть, по-вашему, жизнь не дает никаких шансов? Мы сами все решаем?

Можно и самим. Человек может сам себе планку ставить, или театр ему ее поставит, или другая структура. И он живет, глядя на эту планку. Но, в принципе, любой человек может кем угодно стать. Просто нужно как-то поймать это ощущение жизни, знать, к чему обращаться и куда смотреть.

Д. З. Вы говорили, что любите режиссера Хаяо Миядзаки и его анимацию, вы даже с ним знакомы. Его фильмы нравятся и взрослым, и детям. И я думаю, что он, так же, как и вы, считает, что дети умнее взрослых и мудрее их. В его фильмах, например таких, как «Рыбка Поньо на утесе», он показывает детей с сильным характером. И именно дети у него спасают мир.

Т. М.Ну да, на первый взгляд кажется, что это просто детская сказка со счастливым концом, но там есть и масса более глубоких скрытых смыслов. Чтобы снимать такие популярные фильмы, нужна структура, которая держится на мощном стержне – это может быть любовь, дружба или что-то еще. Но это не самое главное. Главное то, что вокруг этого стержня собирается много таинственных, загадочных символов, которые нужно расшифровать, чтобы понять истинный смысл. И поэтому мне очень интересна ваша реакция на его фильмы. Потому что здесь кино Миядзаки смотрят совсем иначе. И мне интересно, почему его работы у вас так популярны.

Вы знаете, его «Навсикая из Долины ветров» – это изначально черно-белая манга [112] Японские комиксы. , из семи выпусков. Вот это истинный Миядзаки. Это очень честная книга. По сюжету разразилась большая мировая война, в которой 90 % людей погибают и начинается глобальное загрязнение. Из ядовитых спор появляются монстры, насекомые размером с динозавров. И, несмотря на этот кошмар, человечество все равно продолжает воевать. Это очень честная вещь Хаяо Миядзаки. В ней он признает наше поражение. Он говорит: «Я сдаюсь, я умываю руки!»

Он, конечно, оставляет надежду, которая характерна для молодых. Но это надежда ради надежды. На самом деле он в нее не верит. Но если снять такое кино, его никто не пойдет смотреть. Люди будут уходить из кинотеатров разочарованные: «Зачем нам такой страшный фильм?» Поэтому он создает такие сложные миры и маскирует свои истинные смыслы любовью или приключениями.

А вам насколько близка эта идея – «сдаться и умыть руки»?

Не знаю. Я считаю, что у меня нет прочной связи с реальным миром, поэтому я скрываюсь в своих фантазиях. Но, может быть, искусство и творчество и помогут человечеству выжить. Вот почему я занимаюсь такими простыми вещами: живописью, скульптурой и прочим.

В чем же баланс между «я сдаюсь» и надеждой– и где его искать?