Игорь Ротарь - Записки странствующего журналиста. От Донбасса до Амазонки

В общем, не обманули меня американские туристы — Колумбия оказалось очень приятной и разнообразной страной (это при том, что видел я лишь ее ничтожно малую часть). А бандиты и мошенники там, конечно, есть, но при элементарной осторожности встречи с ними можно избежать. Лично меня за месяц путешествия ни разу не ограбили и даже фальшивые деньги не подсунули.

«Ты будешь доволен тем, что заставишь американцев уважать себя. Признайся, ты ведь вон из кожи лез, чтобы они считали тебя своим. Ты восхищаешься их энергией, их комфортом, их гигиеной, их мощью, их волей. Оглядываешься вокруг, и тебе кажутся отвратительными нерадивость, нищета, грязь, инертность, нагота твоей вшивой и неимущей страны. И тем обиднее сознавать всю тщетность собственных усилий — все равно не стать таким, как они.

Можно стать лишь их копией, примерным воспроизведением. Это обидно и потому, что, кроме всего прочего, знаешь: твое восприятие разных сторон жизни — в самые тяжелые или самые счастливые дни — не так примитивно, как их. Нет, никогда ты не допускал мысли, что существует только белое или только черное; не думал только о хорошем или плохом, о боге или дьяволе. Всегда, даже если это казалось невероятным, ты в черном находил отблеск белого», — писал о восприятии земляками американцев классик мексиканской литературы Фуэнтос.

Схожей точки зрения придерживается и журналист и писатель Петр Вайль: он обвиняет мексиканцев в «тяжелом комплексе перед северным соседом»: «Здесь никто не назовет жителей Соединенных Штатов американцами. Они — Americanos del norte, с уточняющим и умаляющим дополнением: северные американцы. Они хуже, но богаче и сильнее. Они опасны для американцев настоящих, латинских. В Аргентине издеваются над действительно смешными вывесками «Сандвичерия» и «Вискерия», но канью пьют в основном туристы. Официанты и таксисты охотно обсуждают вопрос с одним рефреном: «Неужели забудем такос и эмпанадос и перейдем на гамбургеры». Примерно то же пишут и газеты: «Станем богаче, но потеряем самобытность. Узнаваемо».

Забавно, что одного из героев Борхеса «не столько занимала Аргентина, сколько страх, чтобы в других частях света нас не сочли дикарями, он почитал Францию, но презирал французов; ни во что не ставил американцев, но одобрял постройку небоскребов в Буэнос-Айресе».

Но, на мой взгляд, такое подозрительное отношение к американцам объясняется не только комплексами.

Опасаясь прихода к власти коммунистов, а нередко и просто чтобы обеспечить надежную прибыль американским компаниям, Вашингтон часто поддерживал редкостных негодяев.

Я уже писал о роли США в перевороте в Гватемале, но подобные примеры можно продолжать долго.

Например, Америка помогала гаитянскому диктатору Франсуа Дювалье. Этот милый человек любил лично пытать своих противников. Особенно он гордился своим изобретением — шкатулкой-человековыжи-малкой: сжимающимся футляром с прикрепленными кинжалами с внутренней стороны.

Другой друг США — никарагуанский диктатор Анастасио Сомоса Гарсиа — переделал в тюрьму одно из крыльев своего дворца. Все камеры были выполнены в форме гробов, поставленных на попа, — в них можно было только стоять. Был в резиденции и зверинец хищников — диктатор любил кормить их мясом своих жертв.

К слову сказать, поддерживать своих «негодяев» свойственно всем империям — в том числе и канувшему в лету СССР, но для латиноамериканцев это вряд ли было утешением. Поэтому неудивительно, что в Латинской Америке были сильны антиамериканские сантименты и, как следствие этого, симпатии к коммунистам.

Против США работала и разница культур, то, что ныне часто критикуемый американский политолог Сэмуэль Хантингтон называл «конфликтом цивилизаций». Я уже писал о почти религиозном отношении латиноамериканцев к семье, их любви к простым земным радостям: шумным пикникам, танцам. Все это резко контрастирует с американской системой ценностей, где работа, как правило, стоит на первом месте.

— Американцы — неискренние люди. Они улыбаются тебе, а в душе считают тебя грязным мексиканцем! — убеждал меня водитель Uber в Мехико-сити.

Забавно, но на том же самом раздражении «американской улыбкой» ловил себя и я сам (о чем и написал подробно в книге «Непарадная Америка»).