Игорь Ротарь - Записки странствующего журналиста. От Донбасса до Амазонки

В общем, когда доехали до Пилипца, он с меня деньги категорически отказался взять: «Да вы что! Так душевно побеседовали!»

Расставшись с экспансивным бизнесменом, я пошел искать жилье, и не прошло и пяти минут, как всего за 10 долларов я снял приличный двухкомнатный номер с великолепным видом на горы.

Несмотря на гордое название «курорт», Пилипец оказался типичной карпатской деревней. Почти у всех есть коровы, свиньи и другая живность, а пашут местные жители на лошадях. Окрестные горы изобилуют ягодами, грибами и целебными травами. Все это собирается как для себя, так и для доверчивых туристов.

Продается и великолепное домашнее вино (доллар литр!), но оно не местное, его привозят с «низины». Местные магазины одновременно выполняют и роль корчмы. Крестьяне на телегах приезжают сюда и заказывают себе чарочку.

Колорит дополнялся удивительной для России религиозностью местных жителей. В селе две церкви: греко-католическая и православная, и по воскресеньям почти все местные устремлялись туда.

Отдельная тема разговора — Пасха. В пасхальные дни местная жизнь парализуется, причем это характерно не только для закарпатской глуши, но и для всей Западной Украины. В эти дни закрыто просто все, даже бордели. Пасху принято проводить вместе с родственниками. Еще с ночи пятницы люди начинают готовить еду, потом идут в церковь, потом отсыпаются. Не встретить с родственниками Пасху — это смертельная обида.

Но одной духовной пищей сыт не будешь, а вот проблемы с физической меня вначале испугали. Войдя в местный магазин, я оторопел от скудности выбора.

— Иванка у меня чай в городе заказала, Олена печенье, а вам-то что продам? Закажите, так завтра и привезем — объяснила мне местный стиль торговли продавщица.

Но я решил не заморачиваться с заказами. Ведь у крестьян почти задаром можно было купить парное молоко (20 центов литр), сметану и творог (доллар килограмм), мед, соленья и, наконец, вино. Что еще нужно для счастья?!

Правда, если честно, что именно можно купить у крестьян, я понял не сразу. Так, местные жители не отличаются быстротой ума. Купил у одной семьи молока. Пришел за молоком на следующий день, они мне и творог предложили. Купил и творог. Еще через день сметану предложили. Тоже купил. Потом варенье. На пятый день дошли и до самогона.

Время я проводил в прогулках по окрестным горам. Хвойные леса сменялись альпийскими лугами, с которых открывался живописный вид на села в низине. При желании можно было идти по специальным маркированным горным тропам сотни километров.

Я, конечно, так далеко не забирался. А вот в двух километрах от Пилипца обнаружил лагерь хиппи. Оказывается, они обосновались здесь еще с советских времен. Наиболее упорные (около десяти человек) даже зимуют, а летом здесь живет несколько сот человек, причем не только из Украины, но и Белоруссии. Раньше был еще хипповский лагерь в Крыму, но сейчас, по понятной причине, он не функционирует.

Познакомился с двумя хиппи с Восточной Украины, пережившими здесь всю зиму. Им здесь очень нравится, и в цивилизацию они возвращаться не собираются. С деньгами тоже особой проблемы нет: иногда шабашат в селе за 300 гривен (около $10) в день.

Кстати, хиппи оказались единственными людьми в Пилипце, говорившими со мной по-русски. Местные крестьяне русский уже и не знают, хотя и говорят, что хотели бы его выучить. Я говорил на русском, а отвечали мне на украинском.

В целом мы понимали друг друга без проблем. Но иногда все же я становился жертвой ложного друга-переводчика. Как-то, уже освоившись на новом месте, я решил съездить в ближайший городок. В сельском автобусе я был единственным русскоговорящим пассажиром. В одной деревне водитель сказал, что «перекур» десять минут. Я спросил, можно ли в автобусе вещи оставить, не украдут ли, и со свойственной мне непосредственностью добавил: «A кто знает, что от вас, украинцев, ждать?!». Но никто не обиделся, все рассмеялись, а одна старушка сказала: «Украинцы ни злодш». Однако, как мне потом объяснили, «злодш» по-украински — вор.

К слову сказать, мое российское происхождение ни разу не вызвало недружелюбия. В отличие от соседней Галиции (Львовская, Тернопольская и Ивано-Фран-ковская области) идеи Степана Бандеры в Закарпатье совершенно не популярны, и местные жители очень обижаются, что в России многие считают их «бандеровцами».

— Да у нас тут столько национальностей вперемешку живет: венгры, румыны, словаки, евреи, цыгане, ну как мы при таком винегрете националистами можем быть! — говорили мне закарпатцы.