Георгий Тарнавский - КУРОПАТЫ - СЛЕДСТВИЕ ПРОДОЛЖАЕТСЯ

Из показаний Ивана Макаровича Стельмаха,пенсионера:

— После срочной службы в РККА меня по комсомольской путевке направили в НКВД БССР. На первых же допросах, куда нас, стажеров, приглашали «для учебы», я увидел, что из арестованных просто выбивают признания в шпионаже, вредительстве и других преступлениях, о которых они, судя по всему, в большинстве случаев просто не имели представления. Но после изощренных пыток вынуждены были «чистосердечно признаваться», называть сообщников и руководителей их «шпионских, террористических, антисоветских» и прочих мнимых организаций.

Это буквально потрясло нас и мы, несколько молодых новобранцев, написали наркому Б. Берману возмущенное письмо и попросили отпустить нас из органов.

Вызывал он к себе в кабинет по одному, долго и грязно материл, затем, пригрозив суровой карой за коллективное «чистописание», отправил на гауптвахту, а через некоторое время появился приказ командировать меня в Харьков на учебу.

Вернулся я в Минск весной 1939 года, когда Берман был уже расстрелян, а сменивший его ненадолго Наседкин сидел в городской тюрьме в блоке для особо опасных преступников. У руля стоял друг Лаврентия Берии — Цанава, которого шепотом у нас называли «Лаврентий-второй».

На XVI съезде КП(б)Б в июне 1937 года при обсуждении кандидатур в состав ЦК Берман выступил с рассказом о своем жизненном пути.

В его биографии присутствовали такие факты, которых для других было бы достаточно, чтобы их исключили не только из партии, но и из жизни.

Б. Берман родился в 1901 году в Забайкалье в буржуазной семье. Отец его имел кирпичный завод, однако в 1913 году разорился и с тех пор, по словам сына, работал служащим. Сам Берман с 11 лет служил мальчиком в магазине в Чите. В 1918 году закончил городское училище, вступил в Красную гвардию. В конце 1918 года уехал вместе с семьей в Маньчжурию.

Вернувшись в 1920 году, работал в органах ЧК, где вступил в партию. В 1924 году, когда он учился в институте в Москве (в каком — Берман не сказал), его исключили из партии как выходца из буржуазной среды, но затем восстановили.

В ответ на поступивший вопрос о братьях Берман пояснил, что один его брат работает в Москве, другой — в Свердловске. (Известно: один из них М. Д. Берман — был в 30-е годы начальником Главного управления исправительно-трудовых лагерей ОГПУ).

Берман Б. Д. арестован 24 сентября 1938 года на основании показаний бывшего начальника УНКВД Свердловской области Дмитриева о том, что он является участником заговорщической организации правых, существующей в НКВД, которая свою преступную работу ведет в направлении ограждения основных кадров право-троцкистских элементов от их разоблачения и ареста.

На предварительном следствии Берман показал, что в 1933 году, будучи в командировке в Германии по линии разведупра, при выполнении строго секретного специального задания он был расконспирирован и пойман с поличным, после чего сотрудником германской разведки Протце завербован в качестве агента. По возвращении в СССР вся дальнейшая деятельность Бермана, вплоть до ареста, была связана с выполнением заданий разведорганов фашистской Германии.

Берман признал, что он действительно состоял в антисоветской заговорщической организации правых, действовавшей в органах НКВД, совместно с ярыми врагами народа: Ягодой, Мироновым, Слуцким и другими, вел враждебную работу в НКВД по сохранению в СССР правотроцкистских формирований.

На допросе 20 января 1939 года Берман показал, что в период 37—38-х годов бывшим наркомом внутренних Дел СССР Ежовым и его заместителем Фриновским давались явно враждебные указания о решительной борьбе с мнимыми врагами народа, что повсеместно приводило к массовым арестам ни в чем не повинных советских граждан.

Однако Берман показаний о своей враждебной деятельности за период работы наркомом внутренних дел БССР, в частности о необоснованных арестах, не дал, никаких материалов о проводимых им незаконных арестах в деле нет…

22 февраля 1939 года в судебном заседании Военной коллегии Верховного Суда СССР Берман виновным себя признал «в пределах данных им на предварительном следствии показаний». Не отрицая своей связи с германской разведкой, в суде категорически отрицал ту часть своих показаний, где он признавался в передаче шпионских сведений. Свою вражескую работу в период службы в НКВД Берман признал полностью.