Уильям Энгдаль - Невидимая рука… банков

Бывший американский банковский регулятор во времена кризиса ссудосберегательной системы в 1980-х годах Уильям Блэк описывал трансформацию США в течение десятилетий в фактическую финансовую олигархию, где права все в большей степени отождествлялись с богатством человека: «40 лет назад наша реальная экономика росла лучше, когда финансовый сектор получал в 20 раз меньший процент от общей прибыли (два процента), чем текущий финансовый сектор (40 процентов). Минимальная оценка того урона, который раздутый, переплачиваемый финансовый сектор наносит реальной экономике, состоит в этом значительном увеличении его доли в общем объеме национального дохода, которая тратится впустую в результате паразитирования финансового сектора.

JPMorgan Chase – один из старейших и самых влиятельных финансовых конгломератов на планете.

Во-вторых, этот финансовый сектор хуже, чем паразит… Функции финансового сектора – острые клыки, которые использует государство-хищник, чтобы разорвать нацию. В дополнение к выкачиванию капитала в свою пользу финансовый сектор не по назначению использует остальные капиталы таким образом, что наносит урон реальной экономике, с тем, чтобы в выигрыше была уже богатая финансовая элита во вред нации… В этом десятилетии выкуп облигаций и подарки акций чиновникам превысили новый капитал, привлеченный рынками США. Это означает, что рынки осушают капитал реального сектора экономики. Слишком часто они делают это в целях обогащения коррумпированных корпоративных инсайдеров путем мошенничества с бухгалтерским учетом или проведенных задним числом фондовых опционов… Реальная экономика США страдает от острой нехватки сотрудников с сильной математической, инженерной и научной подготовкой. Выпускники в этих трех областях слишком часто выбирают карьеру в финансовой области, а не реальную экономику, поскольку финансовый сектор обеспечивает гораздо большее вознаграждение для руководящего звена… Фиксация финансового сектора на бухгалтерском доходе принуждает его оказывать давление на американское производство и обслуживающие фирмы, чтобы экспортировать рабочие места за границу, не допускать капитал к фирмам, рабочие которых объединены в профсоюзы, и поощрять фирмы использовать иностранные налоговые убежища, чтобы уклоняться от уплаты американских налогов».

Блэк завершает исследование воздействия концентрации могущества в руках финансистов замечанием, что эта система по своей природе должна всякий раз создавать все более новые и крупные финансовые пузыри, которые неизбежно будут лопаться: «Вместо того, чтобы течь к местам, где это будет самым полезным для реальной экономики, капитал стремится к инвестициям, которые создают наибольшую мошенническую бухгалтерскую прибыль. Финансовый сектор особенно склонен к обеспечению исключительного количества фондов, к тому, что я называю бухгалтерским контролируемым мошенничеством. Контролируемое мошенничество выглядит законным юридически и используется управляющими им людьми как орудие жульничества… Бухгалтерская отчетность контролируемого мошенничества столь привлекательна для кредиторов и инвесторов, поскольку она производит записи, гарантирующие краткосрочную бухгалтерскую прибыль. Они проводят оптимизацию с помощью быстрорастущих схем в стиле Понци, давая ссуды заемщикам, которые вряд ли будут в состоянии их возместить (как только пузырь лопнет), и участвуя в чрезвычайных левериджах. Если нет эффективного регулирования и судебного преследования, это нерациональное использование ресурсов создает эпидемию бухгалтерского контролируемого мошенничества, которое стремительно раздувает огромные финансовые пузыри» [234].

Диагноз, поставленный Блэком этой разрушительной и самоподпитывающейся концентрации могущества в финансовой сфере и на Уолл-Стрит (в первую очередь с момента отказа от золотого стандарта для доллара в августе 1971 года), трагически слишком точен.

Пока банкиры Уолл-Стрит от «Goldman Saches» до «CitiBank» кутили на деньги из правительственной программы чрезвычайного спасения, продолжая свой обычный бизнес и уплачивая щедрые бонусы персоналу, остальные, включая почти весь средний класс, столкнулись с суровой реальностью надвигающейся экономической депрессии, хотя «предполагалось, что такого никогда больше не произойдет». Но произошло.