Евдокия Шереметьева - Здесь люди. Дневник

Гуманитарную помощь развозить по нуждающимся нам помогали девчонки из сельсовета. Молодые, красивые. У всех маленькие дети. Все были во время обстрелов там. На Донбассе. В подвалах.

Едем, а они хохочут. У Иры улыбка не сходит с лица.

– Электричество в посёлке есть?

– Половине дали в феврале, в половине и сейчас нет. Воды нет ни у кого.

– Как же вы?

– Два раза в неделю подвозят на тракторе. Пять гривен платим.

Таня, по профессии учитель истории, машет рукой.

– У меня электричество есть. Хорошо. Стираю в машине – канистрами воду заливаю. А так почти всю зиму руками. Работы только нет. Школу разбомбили…

Полпосёлка со свечами. Готовят на огне. С рассветом подъём, с закатом спать.

Зарплата мало у кого есть. Да и работы вообще нет. Пенсию по девять месяцев не получали.

Питаются в основном едой с хозяйства, если оно осталось, и гуманитарной помощью.

Как-то в комментариях один знаток уверял, что Хрящеватое отстраивают, еду подвозят.

Хрящеватое. Апрель 2015 г.

Посёлок далеко от огневой линии и не интересен прессе. В Чернухино, Дебальцево конвоями возят, показывают по телевизору. А про Хрящеватое забыли. Ведь давно это было. Летом.

А люди остались. И им надо как-то и где-то жить.

Точнее, выживать.

Проезжаем мимо школы, Таня смотрит с прищуром.

– Отстраивают. А то в Луганск детей возим на маршрутке. А садика-то и не осталось. Совсем разрушен.

Девчонки вышли из машины, с нами осталась Ира – отвезти в Вишневый дол. Там пять сильно нуждающихся семей, которые еле выживают. Бабушки по 90 лет.

Едем через Новосветловку, Ира со своей фирменной улыбкой смотрит в окно:

– Я сама из Новосветловки. Когда начали бить по Хрящеватому, бежала туда к маме. Спасалась. А там…

Смотрю в окно, а там руины.

– Хочешь, домой к маме заглянем, покажу?

Проходим на задворки, там куры бегают, петухи. А за ними куча и дыры в земле.

Ира показывает на ржавые трубы.

– Эта «Градина» вошла в соседнюю комнату. Я случайно вышла из неё. Дикий шум, думала, стены рухнут.

Ира рассказывает и улыбается.

– Дяде ногу оторвало осколками. Он в туалет вышел, а вон – видишь?

Показывает рукой на дыру в метрах 10 от нас.

– Гаубица пришла. Осколком его задело, без ноги остался. По двору бегают собаки, живность.

– Одну собаку убило. Бежали из Хрящеватого и прибежали… А свекровь сразу убило на месте.

К Ире подходит мама. Лица – один в один. Обе высокие, на лисичек похожи.

Мама продолжает:

– А потом утром выхожу из дома – смотрю, гул, думаю: трактор, что ли, едет? Всматриваюсь – а там колонны техники. Собрали они нас, говорят: «Спасать вас приехали».

Я им: «Дякуемо». Что могу сказать? Мы шевельнуться боимся. Мы тогда вещи собрали – и тропами, задами через речку в Вишневый дол бежали, там и отсиживались в подвалах у людей. А здесь из дома вынесли всё ценное, что было…

У Иры ребёнок. Тогда ему и двух лет не было.

– Скажи ему: «Ложись» – сразу падает и голову руками прикрывает…

Ира рассказывала абсолютно бесстрастно. На лице не дрогнул ни один мускул.

Ни одной слезинки. Только ослепительная улыбка. И глаза. Тяжёлые, полные невыразимой тоски и страшного ожидания.

Церковь в Хрящеватом. Январь 2015 г.

Наверное, это была одна из самых политизированных статей, которые я писала. Стараюсь не писать о политике, не выносить суждений. И не потому, что нет четкой позиции или не хочу «очернять благое дело». Многие считают, что я вне политики, но это неправда.

Сложно быть вне, когда постоянно слышишь одну точку зрения. Сложно пытаться быть объективным. Хочется слышать только желаемое, а нежелаемое расслышать.

Как-то в Новосветловке одна женщина рассказала про смерть сына и мужа. В конце прибавила: «Нас убивали все. Летело со всех сторон».

Тысячу раз слышала, как молодые ребята из ВСУ не стреляли, уходили. И всегда слышала, как нацгвардия бесчинствовала.

На войне попадаются всякие люди, со всех сторон. Подонков в ополчении хватало, особенно летом 2014 года, когда творился полный беспредел, а оружие было в открытом доступе.

Мародёрство – удел не только захватчиков. Самое ужасное, когда это происходит среди своих. Одна бабушка, рассказала, что полдома вынесли в основном соседи. Об этом говорили разные люди. Эта правда тоже есть, как бы она ни была неприятна. И как бы мы не хотели сделать вид, что её нет.