Вадим Гребенников - Перлюстрация. Перехват информации

Например, 5 февраля 1913 года в ДП было отправлено писем с «химическим» текстом -4, с зашифрованным текстом — 1, подозрительных выписок и копий — 11, подлинников подозрительных писем — 9, закрытых конвертов с нелегальными изданиями — 1. Итого — 26.

Копии писем, доставлявшихся в ДП, печатались в начале XX века на отдельных полулистах плотной белой бумаги. При этом прежде всего отмечалось, что данная копия или выписка снята с письма, адресованного такому-то лицу, указывались место отправления письма, почтовый штемпель на конверте и подробное наименование отправителя.

По показаниям И.А. Зыбина, главного специалиста шифровального дела, служившего в ДП с августа 1887 года, выписки и письма, доставленные в ДП, просматривались министром внутренних дел, товарищем министра, директором ДП. Затем их передавали в «архив секретных сведений, доставленных цензурой». Здесь они регистрировались и разбирались для занесения в карточный алфавит.

Одна из копий оставалась в ДП, другую направляли в соответствующее охранное отделение «для соображений по розыску». Для проявления писем со скрытыми знаками был организован специальный кабинет, где после прочтения «вновь восстанавливался химический текст». Не имеющие значения подлинные письма возвращали в почтамт, а не подлежащие выдаче — оставляли в ДП. Часть писем копировали, фотографировали и затем передавали на почту.

В провинциальных ПП выписки делались в двух экземплярах. Один направлялся старшему цензору в Петербург, второй — на имя генерал-губернатора. В столице из этих выписок делался отбор для министра. Остальное уничтожалось. До 1906 года выписки направлялись в специальном конверте.

Вся поступавшая перлюстрация сосредотачивалась в V отделении Особого отдела ДП. Журналы по простым письмам и «химическим» велись отдельно. Регистрация «химических» писем была более подробной (в сведениях о них указывалось, от кого письмо, к кому, иногда краткое содержание, движение письма, т. е. остается ли оно в Департаменте или возвращается в цензуру для отправки адресату).

Фамилии, упоминаемые в письмах, заносились в карточный алфавит. Именные карточки составлялись на автора письма, получателя, на все имена и фамилии, упоминаемые в тексте. Однако так подробно расписывались только письма революционных деятелей. Письма государственных и общественных деятелей проходили подобную обработку лишь при наличии соответствующей резолюции министра. Они, как правило, не регистрировались, подшивались в отдельные дела, которые формировались по хронологии.

В ряде случаев перлюстрация от министра внутренних дел в ДП не поступала. После первичной разработки и копирования перлюстрационные материалы шли в другие отделения Особого отдела, где велась разработка по партиям. Копии писем, касавшиеся деятельности эсеров, анархистов, террористических организаций, направлялись во II отделение Особого отдела, социал-демократов — в III отделение, национальных партий — в IV отделение.

Здесь шла дальнейшая разработка этой переписки — уже розыскного плана. Если перехваченные письма не могли быть отнесены к каким-либо партиям, но их разработка представляла интерес для ДП, копии писем откладывались в общих делах.

Вместе с тем случались и недостатки в работе перлюстраторов, которые оставляли следы вскрытия корреспонденции. Так, в 1910 году командир Отдельного корпуса жандармов П.Г. Курлов обратился к старшему цензору с просьбой, чтобы адресованные ему письма не носили явных следов вскрытия. Такая же просьба высказывалась директором ДП С.П. Белецким.

До 1913 года непосредственно перлюстрацией по всей России занималось всего 45 человек, которым помогали отбиравшие письма работники почты. В города, где ПП отсутствовали, в случае необходимости отправлялись чиновники из центрального пункта в Санкт-Петербурге. Но чаще губернские жандармские управления привлекали к этой работе узкий круг местных почтовых чиновников и проводили перлюстрацию сами.

Известно, что в 1913 году перлюстрацией занимались 44 чиновника, в том числе в Варшаве — 8, Киеве — 3, Москве — 8, Одессе — 6, Санкт-Петербурге — 14, Тифлисе — 2, Харькове — 3. Интересно, что ни один из перлюстраторов не имел законченного университетского образования. Большинство имели за плечами различные училища и гимназии. Почти половина чиновников были в возрасте от 40 до 50 лет.

Работа в ЧК была организована следующим образом. Письма для вскрытия отбирались по двум спискам, называемых «алфавитом». Первый список 00ДП содержал фамилии лиц, письма которых подлежали просмотру, и адреса, посланные по которым письма подлежали перлюстрации.