Сергей Носов - Конспирация, или Тайная жизнь петербургских памятников-2

Вот скажите на милость, зачем надо было привозить розовый мрамор для Носа майора Ковалева не иначе как с родины Гоголя?

К чему этот манерный «концептуализм»? Его и установили сначала, Нос этот, аккурат на углу здания, чтобы он буквально – торчал, словно в поисках приключений. Конечно, искать они себя не заставили. Нос однажды исчез. Но что же еще вы хотите от Носа майора Ковалева? Всем стало казаться, что от него только и ждали чего-то такого. А когда, спустя год, он вдруг обнаружился, причем на лестничной площадке едва ли не соседнего дома, тут уже весь город мысленно ему аплодировал, как заправскому фокуснику, удовлетворившему публику.

Все его «тайны» как будто на виду, есть что-то нарочитое в его приключениях. Словно он специально не хочет обманывать ожиданий.

И в том, что, пока он отсутствовал, успели ему сварганить заменитель и теперь в городе два почти одинаковых Носа, тоже есть какая-то нарочитость. И эта деталь – бородавка, которую нарочно «вырастили» на втором Носе (Носу?), тогда как на первом никакой бородавки не было…

Ну да, всеми любим. И хорошо. Рад за него. Но пусть он сам по себе, а моя книга сама по себе. Этот памятник – не мой персонаж. И я решил его не касаться.

И не касался до последнего времени.

И все же он меня заставляет скорректировать планы.

Третьего дня получил послание от однофамильца майора.

«Добрый день! Меня зовут Влад Ковалёв. Я студент Университета кино и ТВ, учусь на режиссёра ТВ-программ. Ситуация сложилась так, что волей случая или судьбы я Вас нашёл. Дело в том, что в университете нам дали задание снять фильм о доме, и я снимаю фильм о доме на Вознесенском, 36, где жил Нос майора Ковалёва (по Гоголю). Фильм псевдодокументальный в жанре “мистика”. Есть очень много задумок и идей, но уже 2 месяца я бьюсь над сюжетной линией и драматургией в общем. Вчера, проезжая в метро, в конец отчаявшийся, я увидел рекламу Вашей книги “Тайная жизнь петербургских памятников”… Я понял, что тема абсолютно идентична. И, простите за каламбур, фамилия Носов ещё больше привлекла моё внимание, что ещё больше вселило в меня некий мистичный настрой. Однако я почти не надеюсь, что Вы прочтёте это сообщение и решите мне помочь, но если мистика есть в нашей жизни, мы могли бы сделать очень интересный совместный проект. Очень жду ответа, т. к. времени совсем нет».

У меня тоже совсем нет времени, что я и объяснил молодому человеку в ответном письме, а заодно поделился с ним своими небогатыми знаниями о памятнике – вдруг ему пригодится. Он мне тут же написал, что у него есть «куча фактов и историй про этот дом и про сам Нос» и что он просто не может «разложить это по полочкам». Следом послал мне заявку на фильм и смонтированный двухминутный материал, подтверждающий серьезность намерений и степень владения ремеслом. «Может, хотя бы одна встреча мне поможет?» – писал студент Ковалев.

Не мытьем так катаньем Нос меня доставал – через третьих лиц. Увиливать смысла не было.

Мы договорились о встрече, и, когда в условленный час я вошел в кафе, полное посетителей, сразу же понял, кто здесь Влад Ковалев – молодой человек, все в котором выдавало творческий поиск. На столе перед ним лежала открытая тетрадь. Мы поздоровались.

Интересный получился у нас разговор – кажется, в конечном итоге мне удалось вдохновить начинающего режиссера на кое-какие решения, но сейчас речь о другом: он мне сам рассказал занятные вещи. О том самом доме, на котором Нос установлен.

Я же ничего об этом доме не знал.

В двух словах, дом не простой – с причудливыми лестницами, замысловатыми проходами и глухим двором, накрытым зачем-то световым фонарем. В доме сейчас никто не живет (из людей никто не живет). Во дворе на карнизах деревья растут, в большинстве секций фонаря разбиты стекла. Отличная фактура для фильма. Стоит ли удивляться, что в узких кругах дом этот пользуется репутацией? Дом-то, оказывается, с чертовщинкой.

Ну-ну. Предсказуемо. А в чем чертовщинка?

Вот в чем. Дескать, последние лет двадцать странные вещи в доме том происходят, словно какая-то зловещая сила внедрилась в него. Уже в нынешнем столетии расселяли его не менее шести раз – и всегда со скандалами и эксцессами. На каких бы правах ни обитали здесь жильцы, с обустройством всегда возникали проблемы. Личностей, мягко сказать, весьма загадочных привлекали эти заброшенные помещения – сквот один исчезал, появлялся другой. Энтузиасты попытались образовать арт-пространство с характерным названием «Н.О.С.» (Новое Образовательное Содружество) и вроде бы даже с этим преуспели, но череда «выставок в носу», «звуковых инсталляций» и прочих молодежных проектов прервалась внезапным пожаром, рейдом правоохранительных сил, очередным выселением и делом против, как выяснялось, мнимого арендодателя, будто бы распоряжавшегося чужой территорией. Мой собеседник сам посещал одну из здешних полуподпольных секций и знал жизнь дома изнутри, но в подробности не вдавался, а я не расспрашивал, – пусть это все останется для его фильма, и так понятно, что дом «нехороший», даже «хуже», пожалуй, «нехорошей квартиры» на Большой Садовой в Москве.